Восхождение
Шрифт:
К счастью, с батарианами всегда можно было договориться. Эти существа были прирожденными торгашами, но никак не воинами.
Окажись на их месте кроганы, он был бы мертв, не успев войти.
— Конечно, вы можете убить меня, — признал Лемм, глядя прямо в немигающую пару глаз бармена и ласково поглаживая приклад лежащего рядом ружья. — Но уж будьте уверены, хотя бы одного я за собой утащу. Так что, — продолжал он, — выбирать вам. Либо вы сдаете мне Гоуло, и я тихо удаляюсь, либо мы начинаем палить во все стороны, и тогда у меня появляется возможность проверить, сумеет ли батарианин выжить, если разрядить ему ружье прямо в лицо. И заметь, при любом исходе вы не получаете ничего, кроме двух сотен кредитов.
Обе пары глаз бармена вначале посмотрели на ружье, а затем снова на Лемма.
— Тебе стоит проверить рынок в районе Каррд.
Юный кварианин сунул руку в один из внешних карманов своего герметичного комбинезона, двигаясь достаточно медленно, чтобы никто не подумал, будто он тянется к спрятанному оружию. Через секунду он извлек две сотенные бумажки. Бросив их на стойку, Лемм подхватил ружье и спиной вперед вышел за дверь, не сводя взгляда с чужаков.
Вновь оказавшись на улице, он подобрал сумку и отправился в обратный путь, направляясь к монорельсовой дороге, которая — если все еще не была разрушена — должна была его доставить куда нужно.
Гоуло был не слишком удивлен, обнаружив, что на рынке в районе Каррд кипит куда большая активность, чем обычно. Благодаря войне, разразившейся между волюсами и батарианами буквально по соседству, многие торговцы перенесли свой бизнес на территорию, контролируемую элькором.
Конечно, усилившаяся толчея создавала массу неудобств, но особого выбора у Гоуло не было. Кварианская пища являлась редкостью на Омеге. С одной стороны, он мог без опаски потреблять почти любой продукт, изготовленный турианами, — в конце концов, основу их биологии составляли одни и те же декстроаминокислоты. С другой — отравление все равно было вполне возможным. Бактерии и грибки, совершенно безвредные для туриан, могли оказаться смертельными для его практически отмершей иммунной системы.
Те квариане, что покидали на время флотилию, снабжались походным пайком — контейнерами с концентрированной питательной пастой, которые герметично подключались к небольшому клапану на нижней стороне шлема. Смесь была пресной и безвкусной, но зато можно было носить с собой в сумке многомесячный запас пищи. Кроме того, ее легко можно было приобрести как в Пограничных Системах, так и в Пространстве Совета.
Но Гоуло — изгнанник, лишенный всякой надежды на возвращение домой, — был не в восторге от мысли о том, чтобы весь остаток своей жизни питаться пастой из тюбиков. По счастливому стечению обстоятельств ему удалось заключить долгосрочную сделку с элькорским торговцем, поставлявшим стерилизованные турианские продукты.
Изгою пришлось несколько минут проталкиваться сквозь толпу, чтобы суметь войти в магазин. Оказавшись внутри, он был поражен, увидев там еще одного кварианина. Тот носил свою броню поверх гермокостюма — превосходный способ привлечь к себе нежелательное внимание, — а к ней было пристегнуто весьма дорогое ружье. Маска и облачение не позволяли установить возраст незнакомца, но Гоуло подозревал, что сородич, стоявший перед ним, весьма молод. Ему не впервой доводилось сталкиваться с юными кварианами, заглянувшими на Омегу во время Паломничества.
Он кивнул в знак приветствия. Незнакомец ничего не сказал, но кивнул в ответ. Гоуло же направился к торговцу за своим заказом. А разобравшись с делами, был несколько удивлен, что другой кварианин уже исчез.
Отточенные непрерывной борьбой за выживание инстинкты забили тревогу. Его сородичи были крайне социальными существами. При встрече на поверхности чужого мира с собратом-кварианином они всегда сначала попытались бы завязать разговор и уж точно не стали бы просто так бесследно исчезать.
— Я вернусь за товаром чуть позже, — произнес он, возвращая пакет с едой элькору.
— Искренняя озабоченность: что-то случилось? — поинтересовался элькор глубоким, лишенным интонаций голосом, естественным для его расы.
— Не возражаете, если я воспользуюсь черным ходом?
— Готовность помочь: поступайте так, как полагаете нужным.
Гоуло прошел на склад, а оттуда через пожарный выход выскользнул в проулок позади здания. Но не успел он сделать и пяти шагов, как кто-то, говоривший на кварианском, произнес у него за спиной:
— Стоять, или я отстрелю тебе голову.
Осознав, что виденное пять минут назад ружье с такого расстояния и впрямь способно разорвать его на куски, Гоуло застыл на месте.
— Повернись. Медленно.
Он повиновался. Как и ожидалось, молодой кварианин, встреченный им в магазине, стоял посреди проулка, нацелив ружье точно в грудь изгоя.
— Гоуло?
— Полагаю, не зная, кто я, ты не стал бы держать меня на прицеле, — ответил тот, не видя возможности лгать в подобной ситуации.
— Ты знаешь, зачем я пришел?
— Нет.
Гоуло сказал чистую правду. За последние десять лет он наворотил много такого, что могло бы заставить других квариан искать мести. Было бесполезно гадать, какой из нескольких десятков инцидентов мог настолько разозлить этого юношу.
— На прошлой неделе на Омеге приземлилось исследовательское судно с «Иденны». «Циниад». Они исчезли. Полагаю, тебе известно, что с ними случилось.
— А ты кто такой? Кто-то из экипажа «Иденны»? — спросил Гоуло, изо всех сил пытаясь придумать хоть какой-нибудь план.
— Меня зовут Лемм'Шал нар-Теслея, — представился его собеседник.
Гоуло не был удивлен, мгновенно получив этот ответ. Даже находясь на борту родного корабля, квариане предпочитали не снимать безликих гермокомбинезонов, служивших дополнительной защитой от протечек корпуса и прочих неприятностей, что регулярно обрушивались на их ветхие суда. В конечном счете у них выработалась стойкая привычка представляться по первому же требованию. На это изгой и рассчитывал, надеясь, что, узнав имя юноши, сумеет хоть что-нибудь придумать.