Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга первая
Шрифт:
Мы прошли в гостиную, где могли спокойно поговорить.
– Я боялся, что меня ведут убивать. Султан думал о какой-то жертве для Зайрай. Она и есть хозяйка?
– Да.
Я смотрела на парня, отмечая, что он выглядит слишком бледно. И кажется даже так подумала.
– Ты тоже неважно выглядишь, – заметил Нацтер. – Это из-за нее? Она угрожала расправой?
– Она хочет, чтобы мы спасли ее мир. Я не знаю, что делать. Без Айрена мне не справиться.
– Ты мне расскажешь, что с тобой произошло?
– Расскажу, но не сейчас. Меня трясет от ужаса, и мысли путаются.
Только спокойно поговорить нам не дали. Кто-то настойчиво постучал в дверь.
– Войдите, – разрешила я.
Вошел Татхенган с разносом, на котором стояли какие-то флаконы с разноцветными жидкостями и три бокала.
И опять мое сердце тревожно заколотилось в груди. Неужели он собирается нас разлучить? Я встала, намереваясь преградить ему путь к Нацтеру.
– Сядь, – велел он, ставя разнос на столик.
– Ты же не уведешь его обратно? – с надеждой спросила я.
– Не бойтесь, мне ни к чему гневить Зайрай. Я принес лекарство. Еще никому из живущих в моем городе не приходилось сталкиваться с прародительницей пауков. Это страшное испытание. Лануф, тебе повезло. Только я знаю, насколько крепки твои нервы, и не хочу, чтобы ты испытала послестрессовую депрессию.
Он наполнил два бокала разными жидкостями. Один протянул мне, а другой залпом осушил сам. И увидев, что я не решаюсь испить напиток неопределенного цвета, который не внушал мне доверия, сказал:
– Это успокаивающий настой. Пей, не тяни.
Я вопросительно посмотрела на Нацтера. Паренек кивнул, давая понять, что опасаться нечего. Только после этого я выпила напиток, сморщившись от горького вкуса, и вернула бокал Татхенгану. Потом села рядом с Нацтером, продолжая внимательно наблюдать за султаном.
Он налил еще один бокал, и подал своему бывшему заложнику.
– Пей, только мелкими глотками, не торопись, – потом сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на меня. И напомнил: – Ты собиралась идти к себе.
– Я передумала.
– Тебе не надо было возвращаться.
– И что теперь? Разве что-то изменишь?
– Она назвала тебя Богиней, а значит рано или поздно ваша встреча произошла бы.
Он горько усмехнулся, затем встал и прошелся по комнате. Надолго задержался у окна. Мне захотелось уйти к себе. Нацтер понял мое желание, и ответил коротким кивком. Я уже собралась встать с софы, как голос Татхенгана остановил меня:
– Ты не мерзнешь, Лануф?
Я действительно чувствовала легкий озноб, но если бы султан не спросил меня об этом, я не обратила бы на него никакого внимания.
– Есть немного, а что?
Вместо ответа он вернулся к нам. Забрав у Нацтера бокал, сел.
– Только не надо меня гипнотизировать, – возмущенно сказала я, чувствуя, что мерзну все сильнее. – Нацтер, пойдем. Мне не нравится здешняя обстановка.
– Не уходите. Скоро это неприятное ощущение пройдет. Нацтер, а ты как себя чувствуешь?
– Нормально, – ответил он и пожал плечами.
– Отчего такое внимание к нашим персонам? – поинтересовалась я, обхватывая свои плечи руками.
– Несмотря на свое могущество и власть, мне не к кому обратиться за помощью. Кроме вас мне вряд ли кто поможет, но я не вправе даже просить вас об этом. Зайрай права, во мне слишком много гордыни, – он вдруг заломил руки, так что пальцы побелели. Он тоже страдал от холода. Этот холод жег изнутри, но на Нацтера лекарство таким странным образом не действовало. Он бросал на нас беспокойные взгляды, совершенно ничего не понимая.
– Все… нормально… сейчас пройдет, – поспешил успокоить его султан.
От холода даже заледенело наше дыхание. Воздух, вырывающийся из ноздрей, превращался в пар. Зубы непроизвольно застучали, и я чтобы хоть как-то согреться, взяла подушку и сжалась вся, пряча в ней лицо. Мне казалось такого лютого холода я еще не испытывала.
Но вот приступ начал проходить. Постепенно появилось ощущение тепла, оно было где-то внутри, и все росло, росло, заполняя тело жаром. Я сквозь закрытые глаза видела его цвет. В самом начале тепло было огненно–красным, но вскоре стало оранжевым, затем желтым, и наконец, тело мое вернулось в нормальный температурный режим, и я перестала видеть цвета перед глазами. Я почувствовала себя гораздо лучше, и вздохнув облегченно, убрала подушку в сторону.
– Если надо еще что-то принять, я категорично отказываюсь, – заявила я.
На что султан ответил:
– Когда будут одолевать депрессии, страхи и прочие «радости» жизни – это безотказное средство. Как настроение?
– Плясать пока не хочется, – я старалась говорить без эмоций, но так и тянуло улыбнуться. Мне даже стало казаться смешным, что я все время пытаюсь нагрубить и обвинить в своих неудачах султана, которому и так несладко приходится. Сначала похитили Ирлису, в этом я как-то уже перестала сомневаться, потом чуть самого не убила Зайрай, и наконец, узнать, что земля, по которой ходишь скоро погибнет – это может свести с ума кого угодно. Чтобы хоть как-то сгладить шероховатости в наших отношениях, я произнесла обращаясь к нему: – А ты для султана, теряющего планету, неплохо держишься.
– Ты мне поможешь спасти Дордодотернзис? Не спеши отвечать. Я понимаю, какое тебе дело до человека, который в прошлом так бесчеловечно с тобой обошелся. Я приму любое твое решение. В случае, если ты отказываешься, я сделаю все, чтобы вы смогли, как можно скорее покинуть мой дворец. Я обещаю!
Я вдруг начала смеяться. Это все дурацкое лекарство, повлиявшее на мое настроение. Я понимала, что выгляжу полнейшей идиоткой, но поделать ничего не могла. Единственное, что спасало меня от недоуменных взглядов – это подушка, в которую я уткнулась лицом. Нацтер тоже не удержался и стал посмеиваться.