Шрифт:
Приветствую тебя, моя милая, Армонда!
Снова я принялась писать историю своей жизни. И все потому, что к тому времени, когда ты будешь читать мое послание, память об этих событиях затуманится, и чувства уже не будут столь яркими и четкими. Я, конечно, могла бы все тебе рассказать, но лучше напишу, чтобы не упустить имеющих немаловажное значение деталей.
Итак, тебе исполнилось шесть лет. Кудрявые черные волосы, карие глаза. По всему видно, в тебе больше отцовских
Нацтер был тебе как старший брат и непререкаемый авторитет. Вы понимали друг друга с полуслова. Порой стоило ему нахмурить брови, и ты из расшалившегося котенка на глазах превращалась в серую мышку.
Нацтер превратился в красивого юношу. Все местные девицы сходили по нему с ума, и только Гульсияре удалось целиком и полностью завладеть его умом и сердцем.
Девушка эта была красива, умна и изобретательна. Она постоянно что-то придумывала, а уж ухватить идею за хвост и реализовать ее ей ничего не стоило.
Одним прекрасным днем ей захотелось отправиться на пикник. Я и Айрен не были против, а уж Армонда тем более. Мы знали: тревожиться ни за кого из вас не надо. Диво-Инкогнито наредкость дружелюбная планета. На ней даже мухи не кусались, что уж говорить о более крупных существах.
– Мы к вечеру вернемся, – сияя от счастья, заверил Нацтер.
Гульсияра, зная его особую любовь – букаруса, смогла найти его в бесконечных лабиринтах замка, и решила тоже взять с собой.
Кроме Буки у них были с собой рюкзаки с провизией, а у Армонды сачок для бабочек. Забравшись в летательный аппарат, похожий на белую глазастую стрекозу, они помахали нам и умчались на поиски места для пикника.
– Мне тоже пора, – с грустью сообщил Айрен.
У него была назначена конференция по проблемам безопасности очередной живой планеты.
– Когда мне тебя ждать? – поинтересовалась я.
– Я только туда и обратно… через пару месяцев вернусь.
Он имел странную привычку, превращать серьезные вещи в ничего незначащие.
– Ну, значит, через полгода я тебя жду… к обеду.
Он засмеялся.
Мне было грустно с ним расставаться, но я заставила себя улыбнуться. Он предпочитал, улетая, ни с кем, кроме меня не прощаться, свято веря, что таким образом сократит время разлуки. Даже Нацтер редко догадывался о его планах, а в последнее время, занятый ухаживаниями за симпатичной девчушкой и вовсе забывал о нас.
Я помогла собрать вещи и проводила Айрена до стоянки корабля. В последний момент верные слуги поняли, что происходит. Они столпились у окон и на балконе и стали махать ему руками.
Айрен заметив их, ответил им прощальным взмахом руки, а потом наклонился ко мне. И мы застыли в долгом прощальном поцелуе…
После этого он обычно спешил как можно скорее взлететь. Проводив его, я долго вглядывалась в синее небо, ожидая, что он вот-вот вернется, сообщив, что что-нибудь важное забыл. Но даже если он что-то забывал, то никогда не возвращался. Возвращаться, не закончив дел, считал дурной приметой.
Я шла к замку, заранее зная, что слуги столпившись на крыльце, забросают меня вопросами и не отстанут, пока я им все не расскажу. Эти милые люди найдут слова утешения и сделают все возможное, чтобы скрасить мое одиночество. К вечеру вернется счастливая, обогащенная впечатлениями троица. Я представила, как Армонда скривит губки, собираясь заплакать, и может, прольет несколько слезинок по отцу, но вскоре забудет обо всем на свете, и начнет приставать к слугам с каким-нибудь жизненно важным для нее вопросом.
Время пролетит незаметно. Так было всегда, и казалось, так будет и в этот раз.
Но не прошло и двух часов с момента прощания с Айреном, как случилось событие, круто изменившее размеренное течение жизни в резиденции лорда Эшнера.
– Госпожа, вернулся «Снежок», – затараторил с порога моей опочивальни слуга. Он был так взволнован, что я испугалась.
– Так рано? С ними что-то случилось?
– Они плачут…
Дальше я уже не слушала. Я бежала по коридору, едва не сшибая с ног девушек, наводящих чистоту в замке. Слуга бежал следом за мной.
Во двор я прибежала, даже не запыхавшись.
Гульсияра и моя дочь только-только выбрались из «Снежка» (так мы ласково называли летательный аппарат за его ослепительно белый цвет). Обе плакали навзрыд. Их трясло как осиновые листья.
– Что с вами?
Я бросилась к ним и прижала обоих к себе.
– Ма…ма… – Армонда была на грани нервного срыва.
– Ну, скорее, скажите мне, наконец, в чем дело?
– Нац-тер… – с трудом выдавила из себя Гульсияра.
– Что с ним?
Я разозлилась и едва не вытрясла из девушки душу.
– Говори же, что с ним?
Вместо ответа она протянула мне желтый конверт.
Прежде, чем его открыть, я жестами велела сбежавшимся на крик Армонды слугам, проводить обеих в замок. Они охотно бросились утешать несчастных.
Я открыла конверт и вынула, написанный от руки лист белой бумаги. Торопливо прочитала его. Смысл текста все никак не доходил до меня. Мне надо было успокоиться. Я буквально влетела в зал, и налив из графина воды, залпом осушила чашу. Кое-что из послания стало ясно. Эта ясность как молния, осветившая свинцовое небо, поразила меня.
Я трясущимися руками положила лист на стол и стала читать медленно, стараясь понять каждое слово. И чувствовала, как страх скользкой змеей проникает в душу…
«Лануф, я вынужден пойти на крайние меры. Я похищаю Нацтера (заметь только его), зная, что мой поступок будет воспринят тобой как нарушение данной мною клятвы. Жду тебя на своей планете. Гарантирую свободу и жизнь. Клянусь, я не стану нападать на резиденцию лорда.
Султан Татхенган – Мегрике Дордодотернзис»