Воскрешение
Шрифт:
В это время в комнату вошёл Иегуа.
– Здравствуй, отец,- сказал парень, подошёл к матери и поцеловал её.
– Где ты пропадаешь?- резко спросил Иосиф.- Мне нужна твоя помощь, а тебя нет.
– Ходил к храму,- спокойно ответил Иегуа,- носил хлеб нищим.
– Что, опять?- возмутился отец.- Сколько можно кормить этих лодырей и мошенников?
– Они несчастные люди,- пояснил парень.- Я ничего плохого не сделал. Я только дал им хлеб, вот и всё.
– Они мошенники и тунеядцы,- продолжал гневаться Иосиф.- Кто хочет, есть, тот должен работать.
– Ты ошибаешься, отец,- возразил Иегуа.- Есть хочется всем, даже тем, кто не работает. Конечно, может среди них есть и бездельники. Но, наверняка, среди них есть люди, которым просто не повезло в жизни. Вот, они и страдают от своей неустроенности. А поделиться хлебом с голодным не грех.
– Ну, вот ты опять начал свои проповеди,- сокрушался Иосиф.- Наслушался в местном храме всякой ерунды и повторяешь её. Пойми, местные жители молятся не нашему Богу. У них здесь другие законы, не такие, как у нас. Мой тебе совет, прекрати слушать священников в храме. Это тебя до добра не доведёт. Нормальный человек должен больше работать, чем молиться.
– Бог для всех один. И я слушаю не священников, а людей,- продолжал возражать отцу Иегуа.- Ведь, кем бы ни был человек, священником или плотником, он всё равно человек. А эти люди из местного храма, которых ты называешь священниками, говорят, что во всём мире люди должны любить и помогать друг другу. Что же в этом плохого?
– Отец,- вмешалась в разговор мать,- ну, что ты набросился на мальчика. Ну, отдал он немного хлеба нищим, мы же не обеднеем от этого.
– Ну, вот, и ты туда же, сыновья заступница,- раздражённо проговорил Иосиф.- Твой сын уже не мальчик. Ему уже скоро тридцать лет стукнет. Я в его годы работал день и ночь, а не по храмах ходил и потакал мошенникам. Не вмешивайся, Мария. А тебе Иегуа, я скажу, что с такими мыслями о всеобщей любви тяжело тебе будет жить в этом мире. Люди не такие добрые, как ты думаешь. Молодой ты ещё, жизни не знаешь. Послушай меня, я добра тебе желаю.
– Не обижайся на меня, отец,- доброжелательно проговорил Иегуа.- Давай, я тебе помогу.
Парень подошёл к столу, который мастерил Иосиф и ловкими движениями быстро закончил изделие. Отец почесал затылок и с восхищением произнёс:
– Да, мастер ты отменный, ничего не скажешь. Даже лучше, чем я. Вот и занимался бы плотницким делом.
Затем Иосиф вздохнул и добавил:
– Ладно, поступай, как знаешь. В конце концов, это твоя жизнь. Только помни, сынок, за каждый свой поступок отвечать надо самому. Рассчитывать надо только на себя. А, если будешь надеяться на помощь и любовь людей, то страдать тебе придётся часто. Ну, хватит об этом, пошли обедать.
Семья села за стол. Мария подала обед. Иосиф нарезал хлеб, прочитал молитву, и всё принялись за еду.
– Послушай, мать, что я решил,- проговорил отец.- Мне уже скоро семьдесят лет. Старость не за горами. Надумал я вернуться к нам на Родину. Не хочу в чужом краю умирать. Хочу, чтобы меня похоронили дома. Так, что готовься мать, скоро отправимся назад, в Назарею. Вот поднакопим немного денег и тронемся в дорогу.
– Что ты говоришь, отец?- спросила Мария.- Ты, что забыл, как плохо к нам относились дома?
– С той поры много времени прошло,- задумчиво рассуждал Иосиф.- Может, люди там уже изменились? Мы же им ничего плохого не сделали. За что же им на нас зло держать? Тянет меня на Родину, понимаешь?
– Ну, вот, сам ругал Иегуа за то, что он верит в людскую доброту, а сам туда же,- упрекнула его Мария.- Не поймёшь вас, мужчин. Ну, да ладно. Раз ты решил, значит, так и сделаем. Ты же в семье хозяин.
32. Неожиданная новость для царицы.
Во дворе казарм Рейнского легиона солдаты установили мишень для тренировок по метанию копья и стрельбы из лука. Они изготовили её, разрезав поперёк толстое бревно, и укрепили получившийся чурбак на треноге. Посередине нарисовали небольшой круг красной краской. Получилась очень удобная цель.
Тренировка по прицельному метанию копья длилась уже довольно долго. Молодые воины смеялись, шутили и подзадоривали друг друга. Но никому из них никак не удавалось попасть в самую середину мишени. Бросаемые ими копья, впивались в древесину мишени и упорно отказывались поразить красный круг. Легионер возрастом старше сорока лет, по виду уже бывалый солдат окликнул, проходившего мимо Понтия Пилата:
– Пилат, а ну-ка покажи этим молодым неучам, как надо бросать копьё.
Понтий подошёл к солдатам. Он понимал, что задача не из лёгких. Поразить тяжёлым копьём маленькую цель с расстояния пятидесяти шагов очень трудно. Но и отказаться Пилат не мог. Это уронило бы его авторитет, как командира перед подчинёнными. Положение у Пилата было щекотливое. Он уже размахнулся для броска, но увидел в этот момент вышедшего во двор Люцифуса. Понтий соображал быстро и, поэтому, сразу же нашёл выход из сложившейся ситуации. Он опустил копьё и позвал Вольдаса:
– Эй, Люцифус, иди сюда. Ставлю золотой, что Вольдас поразит эту цель с первого броска.
Солдаты возбуждённо зашумели. Им явно понравилось предложение Пилата. Вольдас приблизился к Понтию, взял у него копьё и спросил:
– А вдруг я не попаду? Не боишься потерять свой золотой?
– Нет, не боюсь,- уверенно ответил Пилат.- Тот, кто спас мне жизнь с помощью такого же броска, не подведёт меня и сейчас.
Люцифус улыбнулся, размахнулся и метнул копьё. Оружие, просвистев в воздухе, с силой врезалось в самый центр красного круга на мишени и раскололо деревянный чурбак пополам. Солдаты дружно и восторженно закричали, приветствуя Люцифуса. Пилат обнял Вольдаса и радостно сказал:
– Молодец. Клянусь Юпитером, я ещё ни разу в жизни не видел такого броска. Да, ты, просто, как легендарный герой Геркулес. Это же надо, какая у тебя силища. Я даже не подозревал, что ты такой могучий.
К Пилату подошёл дежурный по казарме и доложил:
– Наместник Цинтерий срочно вызывает Вас и Люцифуса к себе.
Офицеры отправились к своему командиру. Когда они приблизились к кабинету Цинтерия, от туда, как раз выходил человек. По тому, как он был одет, можно было понять, что он римлянин. Но ни Пилат, ни Люцифус его раньше не видели. Пилат постучал в дверь кабинета.