Воскрешенные
Шрифт:
И вот последнее из потерявшихся воспоминаний — поцелуй Германа — поставило точку в мучительно-стремительном потоке. Поставило точку на мне. Наступила тьма. Хрупкая, контролируемая тьма. Она могла нарушиться, уступив место боли, от малейшего движения или самой ничтожной мысли, поэтому я не двигалась и не думала.
Опускаться еще ниже было некуда, и всего лишь один назойливый вопрос сверлил притихший разум: как закончить эту бессмыслицу? Он колол со всех сторон, требуя ответа, вытягивая его с отупляющим занудством: Стоит ли так жить? Конечно, нет. Стоит ли жить иначе? Да ведь иначе нельзя. Иначе — это самообман.
Что надо сделать, чтобы закончить жить?
Да просто пожелать умереть.
Я подожду смерть здесь.
Решение смириться оказалось самым правильным. Гибельные мысли, которые я отказалась передумывать вновь, согласившись с ними, больше не лезли, и вот тут наступил настоящий покой. Блаженство без радости. Умиротворение без счастья.
В груди потеплело. Сестра внутри меня будто ожила и засияла, рассылая по телу потоки тепла и света. Хорошо. Так мне даже больше нравится.
То, что исходило от частицы сестры, было похоже на осторожную ласку существа, которое никогда никого не ласкало, но очень хотело как-то выразить жалость и заботу, это «нечто» связывало меня с далекой планетой, прогоняя пустоту вокруг сжавшейся, хилой души. У меня разве есть душа? Интересно, а она была большой? А как она раньше сияла?
Сестра, поговори со мной еще.
VI
— Ты где? Выйди на открытое пространство.
Чей это голос? Одно из трех.
— Это важно.
Любой из них может так сказать. Хотелось бы знать, кто меня зовет.
— Выходи, я подниму тебя на корабль.
В таком виде? Ни за что.
— Повторяю, это важно.
Ничего нет важного. Все зависит от внутреннего отношения. Сказать ему это, что ли? Пусть познает истину.
— Это касается всех Перворожденных.
То есть, я что-то должна сделать для своих?
Ну… Почему нет?..
— Выхожу. Лови.
И тело полетело вверх, к слепому черному небу с парой мерцающих звезд, и взмыло над водами океана, и поднялось в воздух.
Засечь по часам, сколько невидимый брат будет меня искать, или послать ему образ места, где я нахожусь? Тут неплохо — резкая смена стихии вызвала ощущения, близкие к жизни.
Но лишь они начали исчезать, как из космической высоты ко мне протянулся тонкий голубой луч, и в следующий миг я уже стояла посреди просторной кабины управления на корабле Белого Командора.
Он улыбался, встречая меня, а его подчиненные, в ослепительно белой форме, разом поклонились в приветствии. Белые одежды не могли спрятать различий между представителями потомков разных землян: в команде этого корабля было поровну и таких, как Кристо — тонкоухих и тонкокостных, с мраморной кожей, и таких, как Кесс Кассэт — с глубоким мыском жестких волос на лбу, и других, которых я раньше не видела — чрезмерно широкоплечих, с удлиненным кверху черепом. Здесь было даже несколько кскривс (без одежд, конечно) и еще каких-то совсем невообразимых, целиком в панцирных латах. Все они смотрели на меня так, будто я могла им приказывать.
— Хорошо держишься, — одобрительно кивнул Белый брат. — По словам Младшего, ты должна быть гораздо хуже.
А хорошо, что за мной прилетел он, а не Черный. С ним легче.
— Хуже уже было, — улыбнулась в ответ я. — Но прошло. А откуда он знает?
— Какой-то бог известил. Как же до вас было скучно…
Бог? Дарх? Дарх своими ногами пришел к Капитану-Командору и рассказал ему о моей наркомании?! Зачем?
— Пожалуйста, откройся Младшему. Он очень обеспокоен.
Если Дарх рассказал всё — конечно, обеспокоен. Он согласен с дистанцией между нами, но, судя по тому, какие чувства я в нем вызываю, полного отчуждения не желает. Я нарисовала в мыслях его образ: «Всё в порядке. Я гощу у Белого».
— Ну слава богу, — донесся с Земли голос Капитана-Командора.
«Ты ведь его не пытал?»
— Пальцем не тронул. Денис предупредил, что ты этого не простишь. Впрочем, пытать и не требуется — у него самого ломка такая, какая богам и не снилась.
Можно подумать, он знает, что снится богам.
«Как там девочки?»
— Хорошо. Уже смеются.
«И все еще у тебя? Куда ты их денешь?»
— Никуда. Себе оставлю.
Такого ядовито-ехидного тона я от него прежде не слышала. Что-то интересное там происходит…
«Всех?»
— Всех.
«Тогда держи сковородки подальше от Вали».
— Об этом не волнуйся — нет у меня никаких сковородок, — иронический яд исчез. Появилась покровительственная озабоченность: — Денис рассказал твою версию о причине своего появления на Земле, и я думаю, что ты не во всем права. Белый покажет тебе нечто очень важное, а потом возвращайся.
«Куда?»
— Куда больше всего захочется.
И, видимо, всё — поговорили. В нашей расе все такие ненавязчивые.
Белый, слышавший диалог, показал на кресло перед огромным, занимавшим две трети от пола до потолка зала, экраном. Я села, не испытывая никакого любопытства, куда мы летим, и что за явление Старшие считают исключительно важным. В зале было слишком светло, и это слегка раздражало; в кресло хотелось забраться с ногами, но в официальной обстановке, в присутствии подчиненных Белого, это было неуместным, и поэтому я чувствовала дискомфорт. Все это привело к обоснованному выводу, что ничего хорошего со мной не случилось.
— Итак, — прервал тишину Старший, и я заметила, что он пользуется голосом, говоря на языке Великого Магистрата (наверное, достаточно распространенном в человеческой Вселенной), что означало проявление уважения к присутствовавшему здесь экипажу. — Некоторое время назад Младший, все еще являясь командующим гвардии охраны Великих Магистров, но уже мало внимания уделяя своим служебным обязанностям — чему я, кстати, поспособствовал, подарив ему небольшой, но самый совершенный космический корабль — так вот, Младший в некоторый момент заинтересовался излучением, испускаемым нашими родными звездами, Ледяной и Огненной, или, как ее еще называют, Янтарной. Ему пришло в голову проверить, всегда ли оно было однообразно-волноподобным, или их история таит в себе некие исключительные звездные события. С этой целью он стал наблюдать за характером излучения, удаляясь от Звезд на различные значительные расстояния и анализируя то, что было испущено ими разное время тому назад. Несколько раз ему удалось зарегистрировать экстраординарные вспышки с последующим непродолжительным, но очень нетипичным свечением. Сейчас мы выйдем из беспространства, и ты увидишь мою любимую вспышку, если расчеты верны, конечно.