Воскресное утро
Шрифт:
— Что это? — спросил начальник ЛОВД ближайшего офицера.
— «Священная война», — ответил тот.
Он никогда не слышал этой музыки, никогда не слышал ее названия, но она сама по себе была мощнейшим психологическим оружием.
Когда прозвучал последний аккорд — уже никто не плакал, изредка некоторые старушки утирали слезы. Но как изменились люди за эти минуты! Теперь на всех, кто был на трибуне, а каждому из них казалось, что все смотрят на него, смотрели сухие жесткие глаза, в которых читалась боль, но это были глаза людей, способных убивать и готовых умирать. С «галерки» прокричали «Даешь Берлин!».
«Мы
И помните! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»
После этих слов оркестр заиграл снова. Все вытянулись, военные приняли положение «Смирно!», стоявшие вне строя военнослужащие приложили руки к виску. Сидевшие на импровизированных лавочках жители, встали. На этот раз музыка показалась знакомой. Но начальник ЛОВД решил на всякий случай переспросить:
— А это что? — снова спросил того же офицера Трофимов.
— Гимн Советского Союза, — ответил тот.
Гимном в его время был «Интернационал».
После исполнения гимна народ начал расходится и оркестр заиграл «Прощание славянки».
Все три начальника отделов обступили замполита и потребовали объяснить, о чем сейчас говорили и почему так странно люди реагировали на дату.
— 22 июня начнется война, — просто ответил замполит, тяжко вздохнув.
Когда шок от услышанного прошел, начальник ЛОВД задал еще один вопрос:
— А что там Вы про Песочню говорили? Это не та деревня Песочня, что стоит возле полотна дороги Вязьма — Угра? Я знаю эту деревню.
— Она самая. В ночь с 11 на 12 марта 1943 года, перед отступлением, гитлеровцы сожгли в Песочне 135 человек, преимущественно женщин и детей.
Пока они втроем переваривали информацию, замполит воспользовался моментом и, пробормотав: "Вы меня извините — дел невпроворот. Вон подошли ваши коллеги, познакомьтесь, а мне нужно призыв организовывать» — и торопливо пошел к штабу. После этих слов к трем представителям местной власти подошли два майора и капитан с портфелем в руке, одетые, как и все, в полевую форму — они теперь знали, что это такое и по очереди представились:
— Майор Воронов!
— Майор Евдокимов!
— Капитан Седых!
— Офицеры Особого Отдела дивизии, закрепленные за мотострелковым, артиллерийским и зенитно-ракетным полками, — подвел итог майор Воронов.
Начальники отделов так же представились в свою очередь. Майор Воронов задал прямой и недвусмысленный вопрос: "Как вы насчет предложения, — при этом капитан немного встряхнул портфель, и в нем что-то тихонько звякнуло, — познакомиться ближе и скрепить боевое братство?» Начальники переглянулись, и за всех ответил капитан госбезопасности: "Нам бы только сначала позвонить».
Вечером милиционеры, находящиеся в здании и на территории райотдела очень удивились, когда во двор въехала непонятная машина, похожая на буханку на колесах с крестами на бортах и из которой неслась песня о трех танкистах. И они вообще впали в столбняк, когда из машины вывалились начальник ЛОВД, госбезопасности и их непосредственный и три «белогвардейца». Причем один из белогвардейцев и их начальник, пошатываясь, поддерживая друг друга, и о чем — то оживленно говоря, направились к зданию милиции, а остальные дружной толпой пошли к удобствам во дворе. Проводив их начальника до крыльца и тепло с ним попрощавшись со взаимными объятиями и похлопываниями по спине, «белогвардеец» вернулся к машине, где кипел спор, точку в котором он и поставил, громко сказав: "Теперь наша очередь!» и все, согласившись, дружно полезли в машину. Машина завелась, развернулась и из открытых ее окошек до милиционеров донеслись слова незнакомой им песни: «Прощай! От всех вокзалов поезда, уходят в дальние края…»
16 июня 1941 года. Кремль.12 часов
В 12 часов началось экстренное совещание у Сталина. На совещании присутствовали Молотов, Ворошилов, Буденный, Шапошников, Тимошенко, Жуков, Мерецков, Ком. Флота СССР Кузнецов, Жигарев, Берия, Каганович, начальник Разведуправления генерал Голиков. Отсутствовал генерал армии Апанасенко, который летел с Дальнего Востока. Когда все расположились, Сталин поздоровался со всеми, встал и подошел к стене, на которой висело нечто спрятанное шторками. Он отдернул шторки, и все увидели на стене схему военной операции. Так все решили, потому что там были изображены синие и красные стрелы и стрелки. Сталин еще раз внимательно посмотрел на схему, отошел к столу и неожиданно задал вопрос:
— Товарищ Жуков, что, по Вашему, изображено на плане?
— Очень похоже на операции, которые мы отрабатывали на командно — штабных играх — ответил тот.
— И какой тут результат предвидится?
— Ну, судя по диспозиции — красные в Центре будут разгромлены. На левом и правом флангах есть шансы устоять.
— Вы, помнится, тогда в последней играли за синих. Что на Ваш взгляд нужно сделать красным, чтобы избежать разгрома?
— В центре нужно изменить дислокацию объединений — отвести войска из выступа, подтянуть резервы из глубины, создать мощный ударный кулак для контрудара. Это общие мероприятия, над планом нужно работать исходя из сил и возможностей сторон.
— На это потребует времени?
— Безусловно.
— Хорошо, — и Сталин, подойдя к схеме, сорвал ее.
Под ней оказалась карта Советского Союза, точнее его западных рубежей с нанесенными точно такими же стрелами. Теперь все увидели, что синие стрелы направлены на Ригу, Псков, Минск, Киев.
— Подойдите к карте, посмотрите внимательно, — продолжил Сталин.
Жуков подошел к карте и тут понял, что на ней нанесена объективная обстановка в западных округах. Объективная — в части дислокации соединений РККА в приграничных западных округах.