Воскресное утро
Шрифт:
— Начальник 3 Пограничной заставы 17 Брестского отряда лейтенант Михайлов, — откозыряв, представился лейтенант.
— Старший лейтенант Александров. Летчик 1 авиаполка 1 Особого авиакорпуса РГК, — ответил пилот.
— Одну секунду — я доложу командиру. — Продолжил летчик и, повернувшись, пошел к самолету. Михайлов пошел за ним. Подойдя к самолету, он обратил внимание, что самолет был двухместным, хотя пилот был один. И еще — впереди, там, где обычно у самолетов был винт, было большое отверстие. Таких самолетов лейтенант никогда не видел. Хотя он был не летчик, и мало ли чего могло быть в авиации? Пилот перегнулся в кабину и, подключив шлем, доложил кому-то о том, что в месте вынужденной посадки встретился с личным составом 3 ПЗ 17 Погранотряда. Что ему ответили, лейтенант не слышал, но после радиопереговоров летчик повернулся к нему и приказал организовать оборону упавшего самолета и ждать эвакуации,
Лейтенант Отто Фишер, командир роты егерей, которая имела противодиверсионную специализацию, смотрел в бинокль. Он охотился за этой группой русских уже почти две недели. Группа, основу которой составляли солдаты бывшей пограничной охраны, уже была однажды окружена, но смогла умело выскользнуть и оторваться от погони. Помогло им в этом то, что в этой группе были служебные собаки и одна из сук потекла. Этот проводник и увел погоню со следа. Розыскные псы роты егерей как с ума сошли — видели только след течной суки. Они догнали этого проводника и в скоротечном бою убили и его и собаку. Но русские уже ушли. И вот три дня назад пришло сообщение о появившейся группе русских в районе железной дороги Лунинец — Ганцевичи. Роту Фишера перебросили сюда, два дня они шли по следу и утром он, увидев расположившихся на дневку русских, понял, что это именно те, кто смог уйти от них. Пока он осматривался и прикидывал варианты действий — ситуация изменилась. Неожиданно на воду сел подбитый русский самолет, выскочив на берег поблизости от расположения русских. Над этим местом кружили другие русские самолеты. Самолет был странный. Фишер вспомнил информацию, доводившуюся офицерам о новых русских самолетах и необходимости захвата их или летчиков при первой же возможности. Отличившемуся был обещан Рыцарский крест лично из рук Фюрера. Связавшись со штабом полка, он получил подтверждение этого приказа, и ему было приказано воспрепятствовать уничтожению русскими этого самолета, пилота брать ТОЛЬКО живым. И продержаться до подхода ближайших немецких частей. Отто Фишер отдал команду и рота начала развертываться в боевой порядок, скрытно охватывая самолет и русских с запада и севера.
11 июля 1941 года. КП Командующего Западным Фронтом генерала армии Жукова
— Место падения известно? Покажите на карте, — потребовал Жуков.
— Летчик жив? — спросил он, рассматривая карту.
— Так точно, товарищ генерал армии! — ответил Копец. — Летчик вышел на связь после вынужденной посадки на озеро и доложил, что в месте его вынужденной посадки находится выходящая с госграницы 3 пограничная застава 17 Брестского погранотряда под командованием лейтенанта Михайлова.
— Капитан! Проверьте! — бросил Жуков стоявшему тут же особисту. Тот козырнул и вышел с КП.
— Какие действия планировались в ВВС в подобном случае? — спросил он Копца.
— С минуты на минуту с аэродрома Бобруйск к месту падения самолета вылетит группа вертолетов с подразделением НКВД и техническим составом, подготовленным для эвакуации самолетов в таких случаях. Ближайшее прикрытие десанта и эвакуатора осуществляют вертолеты огневой поддержки МИ-24. Дальнее — весь состав 1 ОАК. Они же окажут помощь на земле штурмовыми ударами, если понадобится.
— Но нам нужно час-полтора, пока вертолеты долетят до места вынужденной посадки. Да и немцы тоже в курсе происходящего. Во-первых — видели, во-вторых — из наших радиопереговоров. Так что думаю, на земле там будет жарко, — доложил Копец.
— Значит, планы меняются в очередной раз — задумчиво произнес Жуков, глядя на карту и потирая подбородок. — Дежурный! Связь с Оганяном — скомандовал он, приняв решение.
После разговора с Жуковым Оганян срочно собрал на своем КП командиров дивизий корпуса. Когда все собрались, он коротко обрисовал ситуацию и приказал:
— Полковник Гольцев! Ваши подразделения возглавляют боевые группы согласно ранее утвержденного плана. Полковник Крейзер! Следуете во втором эшелоне за Гольцевым, оказываете помощь ему огнем и маневром. Генерал-майор Мавричев! Полковник Сараев! Своей пехотой закрепляете узлы и рубежи, захваченные танкистами и мотострелками. Направление удара — на Житковичи вдоль магистралей. Встречный контрудар, поэтому основная роль отводится соединениям Гольцева и Крейзера. Красавин обещает помощь воздушной разведкой и по возможности — бомбоштурмовыми ударами по узлам обороны, но это при условии наличия свободных сил. Пока что его летчики будут пытаться осуществить эвакуацию самолета и летчика своими средствами. Но это не все. Сергей Юрьевич, — обратился Оганян уже лично к Гольцеву, — я забираю у вас 597
Тут в дверях появился командир десантников.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-майор? Командир 743 отдельного учебного воздушно-десантного батальона подполковник Жуков.
— Слушаю!
— Только что получили радиограмму от командира группы лейтенанта Борисова из района Житковичей. Он с группой оказался в районе падения нашего самолета. Он найдет второго катапультировавшегося летчика и выдвигается к месту вынужденной посадки самолета.
— Уже легче! — вздохнул Оганян. — Вопросы еще есть? Нет? Тогда начало движения через 30 минут. Все свободны!
11 июля 1941 года. Штаб 2 Танковой группы
Гейнц Гудериан был в раздумьях. Еще сегодня утром все было ясно и понятно. Его Танковая группа одновременно с Четвертой танковой группой Гепнера наносила удар по флангам русского Западного Фронта, что они оба уже делали в предыдущих компаниях. Первоначально партнером по этой игре был Герман Гот. Но этот выскочка решил все лавры победителя русских забрать себе и, не дожидаясь его, Вторую Танковую Гудериана, нанес удар в охват Минска. И за это поплатился — русские разбили его группу и взяли в плен его самого. А подождал бы Гудериана — все сложилось бы иначе. Вот как сейчас — русские перебросили свои подвижные резервы на свой левый фланг — против его, Гудериана танковой группы. Которые, как надеялся Гейнц, он сумеет связать по рукам и ногам. А в это время им в затылок ударил Гепнер. И перспектива охвата и затем окружения Западного Фронта русских стала вполне вырисовываться. Даже встречный контрудар русских мех. корпусов не расстроил его. Тем лучше русские завязнут в плотной противотанковой обороне немецкой пехоты. Все это не выходило за рамки планируемых действий. Однако проблемы пришли оттуда, откуда не ждали. В полдень Гудериану доложили, что севернее Житковичей упал русский реактивный истребитель. Зная о важности получения образца новой русской техники, Гудериан отправил в район предполагаемого падения разведбат, считая это вполне достаточным. Однако почти сразу после получения этой информации и принятия мер, телефон звонил, просто не переставая. Начальник ОКВ генерал-лейтенант Йодль, начальник ОКХ Генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич, Командующий Группой Армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, Рейхсминистр авиации Геринг — все посчитали своим долгом напомнить Гейнцу Гудериану о важности захвата и русского самолета, и живого русского летчика.
«Значит, информация к ним попала практически одновременно со мной. Интересно — глядя на всю эту суету, подумал Гудериан — а что сейчас творится в штабе у русских?» Ответ он получил через 40 минут. Командиры передовых танковых дивизий доложили, что атакованы мощными моторизованными частями русских, возглавляемых ранее не встречавшимися танками, броня которых — как они успели убедиться — не пробивается даже 8,8 см зенитками. Остановить их не удается, они режут боевые порядки немецких дивизий как нож масло, а идущие за ними обычные русские части довершают начатое ими. А на флангах Группы висят 2 советских мех. корпуса. Тут же раздался звонок от Командующего Группой Армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока. Тот требовал при невозможности сдержать новые русские танки — взрывать мосты на их пути. Даже жертвуя немецкими частями, не успевшими отойти. Не успел Гудериан осмыслить этот приказ, как ему доложили, что командиры подразделений, охранявших автомобильный и железнодорожный мосты, отстранены от командования командирами спец. подразделений СС, которые уже сейчас минируют мосты в тылу немецких корпусов. Это взбесило Гейнца. Он тут же приказал отправить к этим мостам две танковых и мотопехотных роты с приказом не дать возможности солдатам СС взрывать мосты, по крайней мере, пока в пределах видимости не появятся русские танки.
Гудериан понял, что захват этого самолета, по крайней мере, равняется разгрому русского фронта. И эту цену готовы заплатить обе стороны. Поэтому он отправил из Червонной Слободы танковую роту, мотопехотный батальон и дивизион МЗА в помощь разведбату. На всякий случай. Подумав, туда же отправил и свой последний резерв, что был всегда под рукой — танковую роту, батальон охраны с минометной батареей и дивизион малокалиберной зенитной артиллерии ПВО штаба из Житковичей. У русских не было шансов вытащить сбитый самолет. Он был в этом уверен. Помочь им сделать это могло только чудо. Гудериан в одном утверждении ошибся дважды. О первой своей ошибке он узнал из последнего радиосообщения командира разведывательного батальона о том, что его подразделение атаковано с фланга русскими танками.