Воскресный папа
Шрифт:
Я и не думал… В какой-то момент все постороннее будто перестало существовать. Зрение сузилось, стало тоннельным. Время, пространство – исчезло все. Органы чувств до предела обострились. Работа в составе реанимационной мульти-бригады всегда требовала дополнительной концентрации. Здесь каждый отвечал за свой участок работы, но от слаженности наших действий зависела жизнь… жизни – задача у всех была одна. Мозг работал в авральном режиме, и на это уходили все силы.
– Так, ну, девочка молодцом.
– Зажим…
– Уа…
– Ах ты
Разговоры тоже по минимуму. Все больше короткие команды. Я краем глаза отмел, как извлекли ребенка. Вытер плечом пот со лба и вернулся к своей работе. Кто-то вышел из операционной. Кто-то зашел. Мерно гудело оборудование, позвякивал инструмент.
– Ну, что? Все? Заканчиваем…
– Денёк – жесть, – пробормотал один из хирургов, отходя от стола.
Да… Жесть. Лучше и не скажешь.
– Михаил Ильич, все хорошо?
– Да.
– Мы в реанимацию переводим. Вы… здесь будете сидеть?
Я вскинул взгляд на свою сестричку. Моргнул…
– Нет. Я… сейчас встану.
Сейчас. Только немножко посижу. Или хватит? Надеюсь, ноги уже могут идти?
– Я и не знала, что Арина Германовна в положении. А вы?
Отрицательно мотнул головой. Растер ладонями лицо, спустился на шею.
– Нет. Я тоже… не знал.
– График дежурства придется перекраивать. Она как раз должна была завтра заступать.
– Да… Я перекрою.
– Михаил Ильич, с вами точно все хорошо?
А вот это уже взбесило. Я резко встал.
– Все хорошо! Что ты тут панику разводишь, Кирилловна? Я, если что – у себя.
И вышел. Как добрался до кабинета – не помню. Тяжело опустился в кресло. Взялся за проклятый график, перечеркивая фамилию Ариши, а вместо нее указывая свою. Но в какой-то момент просто отбросил ручку и, спрятав в ладонях лицо, сделал яростный вдох.
Чем я, мать его так, занимаюсь?! Когда там… Там!
С удивлением отметив, как трясется рука, потянулся к стационарному телефону. Где-то у меня был справочник, но я не мог его найти и только бестолково открывал и закрывал ящики стола. А когда уж совсем отчаялся – телефон зазвонил сам.
– Орлов!
– Михал Ильич, это Кайдалова. Я… кхм… взяла на себя смелость сообщить, что вашу девочку перевели в детский корпус. Она в реанимации новорожденных… Все хорошо.
Пока я пытался в своей голове сложить воедино такие понятия «как ваша девочка» и «реанимация новорожденных», Мария Викторовна неловко продолжила:
– Подумала, что вам нужно знать.
– Да. Конечно. – Пауза, и тихое: - Как она? – вдогонку.
– А вы приходите, сами посмотрите. Поди, вас не прогонят. А контакт тело к телу ребеночку ой, как нужен.
Я кивнул, совершенно не думая о том, что Кайдалова этого не увидит, и сбросил вызов. Наверное, я должен был реагировать как-то иначе, но я совершенно не был готов к этим Аришиным:
– Ребенок твой. Ты… не брось, если что.
Мой… Ребенок мой. Ну, не бред ли? Я предохранялся, да и вообще тот раз был таким странным, что
– Михал Ильич!
– Да?
– Там родственники Арины Германовны вас просят. И от Алферова звонят. Дурдом.
– Я сейчас выйду.
Аришину родню я узнал сразу. Хоть и видел их только однажды. Надежда Семеновна вскочила с обитого синим дерматином стула и помчалась ко мне навстречу:
– Мишенька… Дорогой, как нам повезло, что ты дежу-у-урил, – запричитала она.
– Спрашиваем-спрашиваем, как там Аришенька, как малыш, а нам ничего не говоря-я-ят. Только – ждите! А как тут ждать, Миша-а-а?! Когда сердце вот-вот из груди вырвется?
– Наденька, ты не волнуйся так, – бормотал Константин Витольдович, с беспокойством поддерживая жену под локоть, хотя сам, мне так показалось, едва стоял на ногах и был белым-белым, как стены в операционной.
– Все прошло хорошо. Арина пока в искусственной коме, но так нужно. Мы за ней понаблюдаем, а как только ее состояние стабилизируется – начнем потихоньку выводить. Тут понятно?
Обливаясь слезами, Надежда Семеновна затрясла головой, мол, да, все ясно.
– А как малышка? – шмыгнула носом еще какая-то женщина, присутствие которой я заметил не сразу.
– С ней тоже все хорошо.
– Вы слышали, что сказала Ариша? Перед тем, как… как… - губы незнакомки задрожали, и она резко отвернулась, пряча лицо на груди высокого темнокожего парня. Никак, африканские друзья Ариши пожаловали? Так быстро? И ведь эта барышня, похоже, в курсе того, чего даже я до недавнего времени не знал. Выходит, ни с кем меня Ариша не спутала? Сердце пропустило удар, а потом со всей дури шибануло под дых.
– Да. Я все услышал. – Резко кивнул.
– Извините, если у вас ко мне больше нет вопросов, мне нужно ненадолго отлучиться. А вы, Надежда Семеновна, поезжайте домой. Арише вы ничем не поможете, а себя загоните. За ней в родном отделении хорошенько приглянут.
Надежда Семеновна принялась со мной было спорить, но на моей стороне оказались и ее муж, и подруга Ариши. Так что к выходу из отделения мы направились вместе. А внизу я вдруг опомнился, всучил им свою визитку и предупредил, что они могут звонить мне в любое время дня и ночи.
– Миша! – окликнула меня в последний момент подруга Ариши.
– Да?
– Мы завтра утром… точнее уже сегодня улетать должны… В Танзанию. Ты мне скажи, как есть… Я сама врач… С ними все хорошо, или ты просто старикам зубы заговаривал?