Воскресший из мертвых
Шрифт:
Эта сделка была давно желанной для „Акционерного общества“. И по этой причине акционеров срочно созвали на пятницу обсудить дело.
В конторе общества поднялась великая суета. Шли горячие дни, заполненные оживленными разговорами и хлопотами.
В таких же горячих хлопотах пребывала и невеста Ионни — колбасница Лиза. Она уже полностью договорилась о покупке кожевенного магазина. И теперь владелец этого магазина подыскал себе новое поприще для своей коммерческой деятельности. Он собирался открыть кинотеатр. Для этой цели он уже арендовал помещение, купил все необходимое и ждал только возвращения Ионни, чтобы получить деньги и оплатить покупки.
Мало-помалу смирилась и Лизина сестра. Лиза специально подослала к ней сваху Кайсу, чтобы та урезонила сестру и посоветовала ей примириться с семейными обстоятельствами.
Вот и сейчас, посасывая свою трубочку, Кайса терпеливо разъясняла Лизиной сестре:
— Ну и что из того, что он босяк? Ведь по паспорту он числится как портовый рабочий, а не как босяк. Ведь многие и не знают, что он собой представляет. А кроме того, разница между господами и босяками не так уж велика. Правда, босяк ест плохо, но зато говорит смачно. А те, наоборот, едят жирно, а говорят бедно. Вот это и уравновешивает тех и других.
Эта неприкрашенная истина почему-то подействовала на сестру. Она покорилась воле бога и даже стала уговаривать своего мужа, портного второго разряда, примириться с этим неравным браком сестры.
Сестрин муж тоже, наконец, уступил. Забыв свой высокий чин портного, он одобрил босяка. И даже так выразился о нем:
— Ладно, пусть будет босяк. А если у него водятся деньжонки, то я, конечно, против него ничего не имею.
Сестра дополнила его мысль:
— Если у него есть деньги, значит, он уже не босяк, а вполне порядочный господин.
Вскоре состоялось примирение с Лизой. И теперь жизнь колбасницы Лизы окончательно прояснилась и засверкала, как начищенная медь.
Продолжим рассказ.
Покинув последнюю контору, Ионни, согласно обещанию, отправился на свидание со своим новым другом агрономом, который поджидал его в гостинице. Увидев, наконец, Ионии, агроном выскочил в переднюю встретить его.
И с этого момента началась веселая пирушка.
Ионни, возомнивший себя миллионером, решил, что теперь его средства позволяют жить и пить, как хочется. Он стал хвастаться удачными сделками и своим умом. И, хвастаясь, произнес с немалой гордостью:
— Я такой крепкий парень, что все могу сделать, если только захочу. Я начал с двух тысяч, а теперь уже миллионами ворочаю. Я даже не с двух тысяч начал, а самое первое начало у меня из ничего возникло. А теперь вот что со мной!
Ионни сидел за столом, грузный и тяжелый, и стул под ним потрескивал в тон его речи.
Агроном тоже принялся расхваливать Ионни. С восхищением он стал превозносить его энергию, его способности, ум и коммерческий такт.
Ионни прервал его и со смелостью пьяного сказал:
— Никакой тут лишней посудины не требуется — ума и прочего.
И, разгоряченный, крикнул:
— А вот когда счастье подвернется тебе — тут и принимайся за дело: кушай жирно, пей коньяк и ворочай миллионами. И тогда готов из тебя отличный коммерции советник.
Авторитет „коммерции советника“ подействовал так, что агроном принял его речи за великую мудрость.
По мере того как оба они пьянели, крепла их дружба и развязывались языки.
Под конец Ионни, еще больше захмелев, начал говорить всякие сальности. Авторитет „коммерции советника“ сказался и в этом. Агроном не отставал от него и даже радовался, чувствуя, что он, наконец, освободился от привычной, но неискренней сдержанности городского человека. И когда Ионни отпустил одну весьма вольную босяцкую шутку, агроном пришел в восторг от такой „народности“ и в свою очередь рассказал такое, что иной раз произносится только лишь в компании внешне изящных господ, да и то при достаточно толстых стенах.
Ликующий агроном спросил Ионни:
— Кстати, дядя, вы все еще холостой?
Ионни подтвердил это, но добавил:
— Нынче, впрочем, подумываю о женитьбе.
В его пьяной голове промелькнуло воспоминание о не полученных еще двадцати тысячах колбасницы Лизы.
Тут агронома осенила блестящая мысль. Узнав, что советник горит желанием жениться, он предложил Ионни богатую невесту. Захлебываясь от восторга, он сообщил:
— Я порекомендую дяде одну подходящую вдову. И в этом деле я сам буду сватом.
Агроном имел в виду одну свою знакомую вдову. Предполагалось, что у нее около полумиллиона. И хотя вдова эта в поэтическом смысле не представляла собой ничего особенного — она была всего лишь неплохой хозяюшкой, однако женихов у нее хватало. Но она всем отказывала, так как, по ее мнению, все они были слишком молоды и легкомысленны. Она боялась, что они растратят ее богатство. И поджидала для себя более степенного и более состоятельного мужа.
И тут агроному показалось, что Ионни создан именно для нее. Поэтому он и стал восхвалять эту вдовушку, Марию Коура.
Первоначально Ионни безучастно отнесся к его славословию, так как он был обручен со своей колбасницей Лизой. Однако непомерные похвалы, полумиллионное состояние и прочее настроили Ионни на новый лад. Он вдруг спросил агронома деловым тоном:
— Объясни, что за баба?
Охмелевший агроном пустился в подробнейшие описания и в заключение сказал:
— По виду она пухленькая, но с точки зрения эстетики не слишком еще полна. А главное, у нее много женихов. И это тоже что-нибудь да значит.
На это Ионни, словно торгуясь, возразил:
— А на что мне эти ее парни? Это вовсе ничего не обозначает, если у бабы много женихов. Ведь некоторые из них рассчитывают на ее богатство.
Под воздействием винных паров друзья долго еще болтали о вдове Марии Коура. И мы не беремся всего здесь передать.
В общем до наступления полуночи Ионни полностью уступил во всем. Он вычеркнул из своего сердца Лизу и обещал жениться на вдове.
Утром протрезвившийся агроном отнюдь не оставил своих намерений. Он позвонил Марии Коура и напрямик рассказал ей обо всем. Вдова, к некоторому его удивлению, немедленно дала свое согласие на этот брак. Ведь ей и во сне не снилось получить в женихи такого богатейшего хельсинкского коммерсанта.