Воскресший из мертвых
Шрифт:
Ионни же, благодаря своим миллионам, получил в его лице опасного соперника.
Конечно, Ионни об этом не знал. Он выпивал себе на прощанье с Антти и благодушно болтал с ним о миллионах.
Вспомнив научные речи агронома Паапури, Ионни заявил:
— У меня, братец ты мой, правильная политэкономия. Мне в раю миллион не нужен. Я желаю в земной жизни получить с него хороший процент.
Ослабевший от вина Антти, услышав о рае, ухватился было за эту божественную тему, но ничего особенного он не мог сказать.
— Да уж там… в раю… миллион… ни к чему…
Растаяв от блаженных размышлений, Ионни продолжал:
— Ведь я что говорю своей душе? Уж если, говорю, ты, моя сестрица, блистаешь возле миллиона, то не позабудь о своем грешном теле — предоставь ему все, что полагается получить с миллиона…
Со всей серьезностью Ионни добавил:
— Душа должна быть свободна, как ветер. Миллион пусть себе кружит по белому свету, чтоб душа к нему не пристрастилась. А жить надо только лишь на проценты с капитала. Это самая правильная политэкономия…
Антти слушал, мало что понимая. Его голова на длинной и худой шее все чаще и чаще склонялась к столу. И он, наконец, заснул от усталости.
Заснул и Ионни под свои сладкие детские мечты о миллионе.
Тем временем полковник Порхола договорился с кредиторами. Они, конечно, поверили ему, узнав, что в деле участвует сам коммерции советник Лундберг.
И вот теперь полковник в роскошной коляске катил на свой завод. Рядом торжественно восседал Ионни в своем цилиндре и фраке.
Стараясь угодить советнику, полковник не переставая рассказывал ему о своей бурной жизни и военных походах. В молодые годы он был участником турецкой войны.
Таким образом они доехали в коляске до земель вдовы Марии Коуру.
Что касается денежной ссуды, то они условились встретиться в пятницу — в этот день Ионни сам завезет деньги к полковнику на дом.
Вдова Мария Коуру с нетерпением ожидала приезда жениха. В доме все было вымыто и вычищено. Все было подготовлено для встречи богатого хельсинкского жениха.
Будучи женщиной благонравной, Мария пригласила к себе в качестве так называемого „передника“ одну знакомую барышню по имени Риипио. Такой „передник“ был необходим, чтобы молва не приписала ей каких-либо безнравственных поступков.
Мария уже много слышала о странностях жениха и теперь сгорала от любопытства поскорей увидеть его.
Наконец шикарная коляска подъехала к усадьбе, Мария тотчас узнала полковника и поняла, что сидящий с ним рядом господин в цилиндре — ее жених. Она разволновалась. В доме все перешли на шепот и стали ходить на цыпочках.
Карета с полковником уехала. И Ионии один направился к двери. Невеста послала прислугу встретить его.
Ионии провели в гостиную, и туда же, смущаясь, вошла хозяйка-невеста.
Ионни осведомился, как полагается в хороших домах:
— Здесь, что ли, проживает вдова Коуру?
— Это я, — смущенно ответила хозяйка.
Прокашлявшись, Ионни сообщил:
— Тут мы с агрономом Паапури вспрыскивали миллионные сделки, так он сказал тогда, что мне не помешало бы заехать к вам.
— Добро пожаловать! — застенчиво промолвила хозяйка.
Барышня Риипио промолчала, сделав глубокий книксен. Но когда она вместе с Марией вышла по хозяйству, она воскликнула:
— Боже мой, как он скромен! Миллионер, а ходит в таких босяцких штанах.
В свое время агроном сказал Марии по телефону об этой странности советника, и поэтому Мария тотчас же взяла его под свою защиту. Мария Коуру не была поэтическим существом и, защищая жениха, ответила со всей своей душевной простотой:
— Кто в шелку, тот кругом в долгу. А у кого штаны из холста, у того и мошна не пуста.
Вдова отлично знала нынешние времена. Видела, как эти франтоватые помещики расставались со своими усадьбами.
— Жизнь — не танцы, — сказала она барышне нравоучительным тоном. — Зря не бывает, чтобы полковники возили в своих колясках бог знает кого. Штаны тут ни при чем.
Между тем Ионни приглядывался к дому. Осмотрел дворы и сараи и все время пытался завязать разговор, но невеста, стесняясь, отмалчивалась.
Наконец обед был готов. Ионни одного посадили за стол, а невеста и прочие лица прислуживали.
Ионни принялся есть со своим обычным аппетитом Самсона. К тому же он два дня жил только выпивкой, а теперь перед ним на столе стояли чудесные блюда. Так что он с устрашающей хваткой взялся за еду. И почти сразу опорожнил пару тарелок.
Уминая рыбу, он уже, как бык, посматривал сбоку на тарелку с мясом, чтоб тотчас же боднуть в эту сторону.
Невеста, покорная и робкая, суетилась и прислуживала, а он размышлял, с чего ему начать разговор. Непомерный аппетит чуть не спутал все его планы, однако, сделав над собой усилие, он ухватился за вступительную часть речи. Нацелившись на тарелку с колбасой, он неожиданно объявил:
— Пророк Магомет — это был хороший, понимающий пророчина. Он неглупую веру сочинил, но вот свинину он зря запретил людям кушать.
Хозяйка поняла, что тема историческая, и, еще больше застеснявшись своей необразованности, тихо произнесла:
— Да, история о нем писала. Но, конечно, не у каждого хватает времени углубиться в историю.
Ионни, продолжая жевать, сказал на это:
— Нет, история мне хорошо понятна. Как-то раз Ханкку загнул, будто религия заставляет турецкого султана держать много жен. Но я этому Ханкку прямо сказал: „При чем, говорю, тут религия, если у султана водятся миллионы. Если б не миллионы, его бы сразу забрали“.