Восьмая горизонталь
Шрифт:
Бывает так: ничего особенно поганого вроде бы не случилось, но досадные и раздражающие, словно зудящие комары, мелочи выбивают из равновесия и отравляют настроение.
Всего-то и дел: выходя из подъезда своего дома, Гуров заметил, что дверь изнутри снова испоганена похабными граффити и матерщиной. И не маркером постарались, а натуральной масляной краски кто-то не пожалел! Третий раз за последний месяц… Поймать бы этого рисовальщика «на месте преступления», да провести с ним воспитательную работу! Включающую в себя меры физического воздействия…
А когда Гуров захлопнул за собой злосчастную дверь, он, не успев сделать
«Растет благосостояние, – злобно подумал Лев Иванович. – На чем можно было поскользнуться раньше? Разве что на кошачьем дерьме и картофельных очистках…»
Гуров двинулся к своему серенькому «Пежо», припаркованному рядом с подъездом.
Захлопнув дверцу машины, повернул ключ зажигания. Тихо заурчал мотор. Обычно Лев добирался на работу пешком, до Управления было рукой подать, но сегодня что-то подсказало ему: лучше быть при своих колесах.
«Нет, что-то неладное творится со страной, – мрачно размышлял Гуров, автоматически ведя машину. – Как это в песне из моей молодости пелось? «С чего начинается Родина?» Так вот с этого она и начинается: с похабных рисунков в лифтах и подъездах, с мусора под ногами, со всеобщего бытового бардака и расхристанности. Ну почему так?! Грудью на амбразуру – это всегда пожалуйста. Особливо при большом стечении народа. А вот просто вести себя порядочно, без хамства и раздолбайства… Это не к нам! И пока положение не изменится, никакие законы, постановления, указы и самые распремудрые решения не помогут и не сработают! Все уйдет водой в песок. Бытие определяет сознание, как марксисты утверждали? Да вот черта лысого! Все с точностью до наоборот.
Была у Льва Ивановича еще одна причина для недовольства и плохого настроения. Еще со вчерашнего праздничного вечера. Обычно Гуров телевизор не смотрел. Принципиально. Разве что новостные программы и спортивные передачи. Да и то изредка… А вот вчера вечером угораздило. Любопытно стало Гурову – что скажут светочи российской демократии, чем оправдаются? Да и Маша настояла.
Жена Льва Ивановича, прекрасная актриса, одна из признанных звезд столичного театрального истеблишмента, Мария Строева последнее время начала интересоваться политикой. Хоть ей-то вроде зачем?
Лев Иванович за голову хватался. Ведь блестяще реализовалась, профессией владеет, как мало кто…
«Замазалась по залепушке», – так порой выражались его «клиенты» из блатных.
Ничего, пойдет гастрольный сезон, вышибет из Маши всю дурь. Нет лучшего средства от любых невзгод и «замазок», чем любимая работа.
Но пока…
– Лева, ты обязан посмотреть эту передачу. И не смей отказываться! Один спорт на уме. Да, из десяти дураков один непременно прыгнет выше всех или поднимет больше всех. Но неужели тебе так важно, какой именно? А в этой передаче о будущем страны речь пойдет!
Ну, не ссориться же с любимой женщиной из-за такой мелочи… Посмотрел. Послушал.
Не такая уж мелочь оказалась. Лучше бы он этого похабного репортажа не видел.
Плохое настроение нужно оставлять за порогом служебного кабинета, эту нехитрую максиму Лев Иванович давно усвоил.
– День добрый, ясновельможный! – поздоровался он со своим заместителем и самым близким другом Станиславом Васильевичем Крячко. – Чем порадуешь с утра?
«Ясновельможным» Гуров не просто так Станислава называл. В шутку, конечно, однако…
Были у полковника Крячко великолитовские корни, числил Станислав Васильевич среди своих отдаленных предков кого-то из «староржечевой шляхты». Правда, по материнской линии. Чуть ли не Понятовских. Или Радзивиллов…
– И тебе здравствовать. Только не порадую. Огорчу, – хмуро откликнулся «друг и соратник», отрывая взгляд от монитора «Пентиума». Чувствовалось, что настроение у Станислава Васильевича было ничуть не лучше, чем у Гурова. – Вот, получил, – последние новости из Минюста. С межведомственной коллегии. Озаботились переслать по мейлу. Да, на твой адрес. Под фирменным паролем, но я-то его знаю. Спасибочки! Кисунчику под хвост вся наша работа. Отделается Боярин детским приговором по статье «Незаконное хранение огнестрельного оружия». Условка! Это если по максимуму. Адвокат у него хороший, может и начисто отмазать. Нет, как хочешь, а обидно! На, почитай… Собачья наша жизнь, недаром клиенты легавыми называют. Так намотаешься, а в результате…
– Как же так? – Гурова предельно возмутила эта новость, хоть и ожидал Лев Иванович чего-то подобного. – А свидетели? А коммерсанты из «Трейд-плюс», которых он доил? А общество взаимного кредита «Русич»?
– Берут свои показания назад. Дружно отказываются от всего, что говорили на предварительном следствии. Трусят. И я их отлично понимаю. Кто их прикроет от дружков Боярки? Обвинение разваливается. Вот такие веселые дела. Прямо как на панихиде.
Речь шла о судебном процессе, центральной фигурой которого был известный рэкетир и шантажист, один из лидеров подольской ОПГ Сергей Бояринов. В начале апреля Лев и Станислав взяли его, причем на горячем. И вот…
Как начиналась эта среда погано, так и продолжалась!
– Петр уже в курсе? – спросил Гуров.
– Нет еще. Успеем Петра огорчить. Даже говорить ему об этом не хочется, он такие проколы последнее время очень болезненно воспринимает. И я его прекрасно понимаю. Руки опускаются, и работать не хочется. Да и что может сделать Петр? Это он у нас величина первого ряда в МВД. А Минюст и прокуратура – чужие делянки…
Сыщики говорили о Петре Николаевиче Орлове, генерал-лейтенанте МВД РФ, возглавлявшем Главное Управление уголовного розыска МВД, своем непосредственном начальнике и близком друге. Гурову и Крячко повезло с начальством. Сколько же сейчас развелось дураков и карьеристов в штанах с лампасами и погонах с большими звездами! Надутых бездарных болванов в больших чинах, исполненных высокомерия и заносчивости. Талантливым, хватким и нестандартно мыслящим сыскарям работать под таким руководством не сладко.
К генералу Орлову это ни в малейшей степени не относилось. Как раз наоборот.
Начинал Петр Николаевич простым районным оперуполномоченным и за почти сорок лет непрерывной работы в сыске дорос до начальника одной из самых мощных структур российской милиции. За все это время Орлов ни разу не поступился офицерской честью, не угодничал перед вышестоящими и на сделки с собственной совестью не шел. Такой характер, такая «старорежимная» верность определенным принципам вели к тому, что многие из коллег, сослуживцев, начальников и подчиненных Петра Орлова любили, некоторые терпеть не могли, и все безоговорочно уважали.