Восьмая нота Джокера
Шрифт:
Но это лучше, чем расходовать время попусту.
Ведь завтра может и не случиться.
* * *
Я просыпаюсь примерно через час.
Распахиваю глаза, когда ещё темно и любуюсь силуэтом спящего Царёва, а тело приятно ноет. А вот сердце – неприятно. Я чувствую, будто у
У него явно есть какой-то план на меня, но я не хочу, чтобы кто-то решал за моей спиной, даже если это будет он. И что вообще нас с ним ждёт, если я останусь рядом? Мне ведь придётся полностью положиться на него и довериться, невзирая на прошлый обман…
А если всё так и останется ложью?
Как я вообще могу двигаться дальше, если не знаю направления?
Поднимаюсь, накидываю оставленную для меня одежду и бреду по коридору, пытаясь успокоить этот растревоженный улей внутри, только выходит откровенно плохо. И лучше не становится, когда на кухне вдруг застаю отца Яна.
– Поговорим?
– спрашивает, даже не поворачивая головы, словно у него глаза на затылке.
Ясно, ждал меня.
– Давайте попробуем.
Сажусь напротив и жду пока он насмотрится. Его взгляд неприятен, но свой не отвожу – мне бояться нечего, хоть этот человек страх всё же вызывает.
– Ты должна уехать, - наконец, собирается с мыслью, которая явно давно засела в его голове.
Сердце пропускает удар, но не потому что я не была готова это услышать. Была. Мне просто отчаянно было необходимо, чтобы хоть кто-то подкинул идею, как поступить дальше.
– Что конкретно Вы предлагаете?
Взгляд
– Уезжай, Мишель. Прямо сейчас… Я всё организую. Аттестат, остальные документы – тебя спрячут от Филатова. Выберешь любую страну, любое направление. Жильём тоже обеспечу.
Как всё, оказывается, бывает просто.
– Так в вашем мире дела решаются, да?
– Ты, конечно, можешь остаться с ним. Но тогда я перекрою ему кислород, смекаешь?
– пожимает плечами и тушит сигарету, тут же доставая другую.
– Ты же умная. Неужели хочешь жить с парнем, который перебивается нелегальными заработками вроде гонок или подпольных драк?
Значит, и об этой стороне жизни сына он в курсе?
– Универ ему не светит без моих денег. Рано или поздно его поймают, тем более, он человека грохнул. Кому какая разница, что тот был паскудой?
– рассуждает будто бы и не о своём сыне.
– А Вы жестоки.
– Выбирай. Его судьба в твоих руках.
Ждёт, что я приму решение, не подозревая, что оно принято уже заранее.
– Я уеду с одним условием, - впиваюсь ногтями в ладонь до боли, чтобы не показать своих истинных чувств.
– Вы продолжите искать мою маму.
– Об этом могла и не просить, - хмурится.
– Ещё что-то?
– Нет, - чеканю.
– Только дайте попрощаться.
Не чувствуя ног, возвращаюсь в спальню. Ян по-прежнему спит, не зная, о том, что когда проснётся, вместо меня его будет ждать только бездушная записка, оставленная на подушке.
Конец