Восьмое Небо
Шрифт:
Дядюшка Крунч хотел бы ответить в том же тоне. Что-то на счет того, что кому-то и двадцати тонн воды не хватит, чтоб отмыться от проклятого одеколона, но почувствовал, что не сможет. Что-то выдаст фальшь в его голосе, как фальшь в надтреснутой рынде. Поэтому он просто буркнул:
– Брысь на место, болтливая рыба. Капитанесса сейчас спустится.
Все расселись, как обычно, без всякого соблюдения званий или традиций, кто где придется. Но это не избавило их от скованности. Корди делала вид, что поглощена расчесыванием шерсти Мистера Хнумра, но Дядюшке Крунчу не требовались человеческие уши, чтоб разобрать
Они все что-то чувствовали, хоть и каждый на свой лад. Две недели напряжения, словно корабль двигался не по бескрайнему облачному полю, а среди блуждающих бритвенно-острых льдин. Две недели странного зловещего затишья, что бывает обыкновенно перед бурей. Две недели неизвестности, в течение которых «Вобла» стремительно шла на юг, оставляя за собой торговые ветра, острова Унии и рыбные косяки. До тех пор, пока не очутилась в краю редких безлюдных островов и диких, хищно подвывающих, ветров. Что-то должно было быть сказано. И в ожидании этого вся Паточная Банда чувствовала себя неуверенно.
Капитанесса вошла в кают-компанию последней. Не случайно, понял Дядюшка Крунч. Ждала. И теперь, чеканя твердый капитанский шаг, не глядя по сторонам, она выглядела как человек, явившийся для того, чтоб выполнить какой-то важный ритуал. Не стала снимать ни перчаток, ни треуголки. Остановилась на своем обычном месте, за столом с картами. Обвела кают-компанию взглядом – все ли на месте? – хотя и так знала, что все.
Дядюшке Крунчу показалось, что он чувствует вибрацию своих валов в наступившей тишине. «Подуй, - мысленно попросил он, - Людям тяжело карабкаться по небу в штиль. Тишина изматывает вас куда сильнее, чем любая качка. Подуй, наконец».
Но первым, конечно, успел Габерон.
– Капитанесса, сэр, - он отсалютовал Алой Шельме воображаемым бокалом, - Приятно снова вас увидеть. Не могу не отметить, что мысль собрать пиратский совет посетила вас как никогда вовремя. Еще два-три дня – и старушку «Воблу» унесет туда, куда даже ветра не суются, чтоб не заблудиться ненароком. Что мы опять делаем в этой глуши? Ладно, сегодня Роза приглядывала за нами, в сети попался водовоз. Но что прикажете делать, когда мы выхлебаем все двадцать тонн воды?..
Она не порозовела, как обычно от его замечаний. Даже не смутилась.
– Вы ошиблись, господин канонир, - четко и раздельно произнесла Алая Шельма, - Мы собрались здесь не на совет.
– Виноват, капитанесса, сэр. Значит, речь идет о дележе добычи? Хватит ли у нас на камбузе кастрюль, чтоб провести равноценный дележ? Предупреждаю, если мне нальют на полтонны воды меньше, я немедленно подам в отставку! Это и моя вода тоже!
Несколькими неделями раньше все пошло бы по накатанному ветру. Ринриетта бы шикнула на канонира, тот возмутился бы и в своей обычной напыщенной манере потребовал бы разбирательства. Через несколько минут в штурманской началась бы оживленная перебранка, которая
Постепенно втянулись бы и остальные. Тренч обязательно вставил бы какое-нибудь замечание, кажущееся слишком рассудительным и спокойным для мальчишки его возраста. Шму сжалась бы в углу, но больше по привычке – глаза у нее в эту минуту были бы смешливые, почти счастливые. Корди непременно расхохоталась бы в середине, испортив Габерону напыщенный спич, и от ее хохота Мистер Хнумр начал бы судорожно метаться по отсеку, топорща усы и пытаясь понять, что происходит.
Но сейчас Алая Шельма, кажется, даже не услышала своего канонира. Рефлекторным жестом поправила треуголку и, глядя прямо перед собой, произнесла, холодно и почти без интонаций:
– «Малефакс», ты здесь?
– Так точно, прелестная капитанесса.
– Зафиксируй мой приказ как капитана «Воблы», - она сделала короткий вдох, почти не нарушивший речи, - Правильно ли я понимаю, что в двух милях от корабля находится необитаемый остров, не находящийся под юрисдикцией Унии, равно как и прочих держав?
– Вы совершенно правы, - подтвердил «Малефакс», - половина акра [141] голой земли. Ни рыб, ни растений, ни даже воды. Смею заметить, весьма унылое место.
141
Половина акра – примерно 2023 квадратных метра.
– Хорошо, - спокойно обронила капитанесса, - В таком случае изволь подготовить шлюпку.
Дядюшка Крунч расслышал в голосе гомункула беспокойство.
– Немедленно, прелестная капитанесса. Уточните, зачем. Если вы собираетесь учредить экспедицию в целях изучения естественных наук, смею заверить, на этом куске камня нам не попадется даже икринки…
– Это мне подходит. Пиратский Кодекс советует выбирать именно такие острова на тот случай, когда экипажу корабля требуется сокращение. В этот раз я отнесусь к его рекомендациям вполне серьезно.
С лица Габерона медленно сошла привычная ухмылка. Это не было похоже на обычное развитие дружеской перепалки в кают-компании. От слов капитанессы веяло серьезностью – и холодом. И в этот раз ничто в ее лице не подсказывало Дядюшке Крунчу, что речь идет о розыгрыше.
– Я давно предупреждал о том, что в нашем трюме развелась ужасная сырость, - пожаловался Габерон, - И вот вам. Шутки нашей капитанессы испортились настолько, что, пожалуй, их теперь придется развешивать на снастях и проветривать не меньше недели…
– Это не шутка, Габерон. Я собираюсь расторгнуть пиратский контракт с некоторыми из здесь присутствующих. С тремя, если быть точной.
Дядюшка Крунч, забывшись, оперся рукой о штурманский столик. Тот, негромко треснув, разломился пополам, но никто из Паточной Банды даже не обернулся на этот звук.
Что-то заскребло о бронированный панцирь изнутри. Должно быть, какая-то старая пружина отстала от поршня и теперь царапала внутреннюю поверхность. Дядюшка Крунч шагнул было в сторону капитанессы, но, встретив ее взгляд, остановился. Знакомый взгляд. Взгляд деда.