Восьмое правило волшебника, или Голая империя
Шрифт:
Некоторые выглядели так, словно вот-вот ударятся в панику, другие — так, словно сейчас заплачут. Оуэн оттеснил бандакарцев от Ричарда, чтобы они могли обсудить это между собой.
— Нет, — сказал Ричард, внезапно останавливаясь. Люди замолчали и повернулись к нему. — Я не хочу, чтобы кто-то согласился с решением большинства. Я хочу, чтобы каждый из вас высказал мне свое личное мнение.
Люди пристально смотрели на него. В конце концов кто-то спросил, что он имеет в виду.
— Я хочу знать, безо всяких условий, что каждый лично решит для себя — избавить меня от яда или использовать его
— Но мы должны прийти к соглашению, — возразил один человек.
— С какой целью? — поинтересовался Ричард.
— Чтобы наше решение было верным, — пояснил он, — Без соглашения невозможно принять достойное решение ни по одному важному вопросу.
— Вы отдаете решение вопросов морали на суд толпы, — сказал Ричард.
— Но соглашение позволяет рассудить достойно, потому что отражает волю людей, — настаивал другой.
— Понятно, — рассудил лорд Рал. — Значит, если все вы решите изнасиловать мою сестру и сочтете это вполне нравственным, потому что решение об изнасиловании было единогласным, и если я стану возражать, то окажусь безнравственным я, потому что останусь в одиночестве и не признаю вашего соглашения. Вы такой способ решения имели в виду?
Люди сжались от отвращения.
— Ну… не совсем… — заговорил он.
— Хорошее и плохое не может быть предметом договора, — прервал Ричард. — Вы пытаетесь построить добродетельную власть толпы. Разумный моральный выбор строится на уважении к жизни, а не на соглашении. Соглашение не заставит солнце взойти в полночь, также как не сможет переделать плохое в хорошее. Если что-то неправильно, не имеет значения, сколько тысяч людей высказались за это, вы должны противостоять им. Если что-то справедливо, никакое общественное осуждение не должно столкнуть вас с пути. Я не желаю больше слушать эту невразумительную болтовню о соглашении. Вы не стадо гусей, а люди. Я хочу знать, что думает каждый. — Он указал на землю перед ними. — Пусть каждый возьмет по два камешка.
Ричард смотрел, как они нерешительно наклоняются и выполняют его приказ.
— Сейчас каждый из вас зажмет в кулаке один или два камня, — решительно продолжил он. — Каждый подойдет ко мне, к человеку, которого вы отравили, и раскроет ладонь, так чтобы только я один смог увидеть ваше решение. Один камешек будет ответом «нет». Он будет значить, что вы отказываетесь сообщить мне, где противоядие, если я сначала не пообещаю, что попытаюсь вернуть вам свободу. Два камешка в вашей ладони будут значить «да», то есть, что вы согласны рассказать мне, где спрятано противоядие без каких-либо условий.
— Но что произойдет, если мы согласимся? — спросил кто-то. — Вы даруете нам свободу?
Ричард пожал плечами.
— После того как каждый из вас сообщит мне о своем решении, я оглашу свое. Если вы расскажете мне, где противоядие, я, возможно, помогу вам, или, возможно, излечившись от яда, оставлю вас и вернусь к своим делам. Вы узнаете об этом, только после того, как ответите мне. А сейчас отвернитесь от своих друзей и положите в кулак один камешек, если вы против, или два камешка, если согласны сообщить мне, где противоядие. Когда закончите, выходите вперед по одному и показывайте мне ваше решение.
Мужчины
Когда люди отвернулись, Кара и Кэлен подошли ближе к Ричарду. Они сделали из ситуации свои выводы.
Кара схватила его за руку.
— Ты с ума сошел? — раздраженно прошептала она.
— Вы обе меня сегодня уже об этом спрашивали.
— Лорд Рал, должна ли я напоминать тебе, что однажды ты уже пробовал прибегнуть к голосованию и из-за этого попал в неприятности? Ты сказал, что больше никогда не сделаешь такой глупости.
— Кара права, — тихо, чтобы не услышали остальные, согласилась Кэлен.
— На этот раз все по-другому, — убежденно сказал Ричард.
— Нет никакой разницы, — резко возразила Кара. — Нас опять ждут неприятности.
— Сейчас все иначе, — настаивал он. — Я объяснил им, что неправильно и почему, теперь они должны выбрать, как поступить: правильно или нет.
— Ты позволяешь другим определять твое будущее, — укоризненно произнесла Кэлен. — Ты отдал свою судьбу в их руки.
Ричард глубоко вздохнул, взглянув в зеленые глаза Кэлен и затем в ледяные голубые глаза Морд-Сит.
— Я должен был сделать это. Теперь пусть подходят и покажут мне, что решили.
Кара разгневанно отвернулась и отошла к статуе Кейджа-Ранга. Кэлен пожала руку мужа, выражая молчаливую поддержку и одобрение его решению, даже если она не понимала его причин. Он мог позволить себе лишь слегка улыбнуться жене в знак признательности, прежде чем она отвернулась и отошла к статуе, где ждали Кара, Дженнсен и Том.
Ричард отвернулся, не желая, чтобы Кэлен поняла, как ему больно. Боль, вызванная ядом, медленно поднималась к груди. Каждый вдох причинял страдания. Его рука все еще содрогалась от боли, которую причинило ему прикосновение эйджила. Но хуже всего была головная боль. Он хотел бы знать, увидела ли Кара эту боль в его глазах. В конце концов, Морд-Сит хорошо разбиралась в видах боли.
Лорд Рал знал, что промедление будет для него смертельно. У него нет времени помочь этим людям, а потом получить противоядие. Он не знал, каким образом освободить их империю от власти Ордена. Он не мог избавить от захватчиков даже свою собственную империю.
Ричард чувствовал, как истекает его время. Собственный дар приносит ему головную боль, и если он не сумеет справиться с ним, то в конце концов тот убьет его. Кроме того, и это гораздо хуже, что боль от дара ослабляет его, позволяя яду действовать быстрее. С каждым уходящим днем ему все труднее будет противостоять яду.
Если он сумеет добиться согласия этих людей и они скажут ему, где спрятано противоядие, он, может быть, успеет принять его вовремя.
Если нет — шансов выжить у него не останется.
Глава 44
Люди бесцельно топтались на месте, кто-то глубоко погрузился в собственные мысли, кто-то рассматривал статую Кейджа-Ранга, человека, послужившего делу изгнания их народа. Некоторые мельком посматривали на товарищей. Ричард видел, что им хочется посоветоваться с друзьями, но они выполняют его приказ и не разговаривают.