Восьмой день
Шрифт:
Дэнни обратил внимание, что стоит на импровизированной беговой дорожке. Старинные камни Кампо по периметру покрыты квадратными кусками перевернутого дерна.
Паулина повела его в сектор их контрады, где два десятка столов были покрыты золотистыми скатертями. На принадлежность к данной контраде указывали также павлиньи перья и различные предметы с изображением этих птиц. Паулина показала на дворец из темно-коричневого камня, возвышавшийся в темноте позади столов.
— Палаццо Ди Павоне. Завтра мы будем наблюдать оттуда за скачками.
Дэнни поднял голову. По длинному извилистому балкону, уставленному кадками с пальмами, разгуливали
— А сегодня там побывать нельзя? — спросил он. — Я бы хотел увидеться с Белцером.
Паулина огорченно надула губки.
— Синьор Белцер задерживается. Я беседовала с ним утром. Он сказал, что увидится с вами завтра. А сегодня просто веселитесь. — Заметив на лице Дэнни разочарование, Паулина обиженно проговорила: — А мое общество вас не устраивает?
— Почему же…
Она взяла его за локоть и потянула вперед.
— Пошли. Наш стол третий.
Вспомнив об ужине, Дэнни сразу почувствовал голод. А утолить его здесь было чем. Блюда следовали одно за другим, каждое в паре с соответствующим вином. Все очень вкусно, а тот факт, что трапеза проходила на Кампо, заряжал еду особой энергетикой. Посередине празднества вдруг зазвучали фанфары. За столами все затихли, а через минуту взорвались аплодисментами. Через один из арочных проходов на площадь вышла колонна мужчин и женщин в средневековых одеяниях и медленно двинулась по широкому проходу между столами. Приветствуемые пением и радостными возгласами, представители каждой контрады пронесли знамена к центру площади, где в окружении факелов была устроена импровизированная сцена. Когда группа Павоне достигла середины Кампо, все пирующие вокруг Дэнни встали и запели, медленно размахивая маленькими флажками с изображением павлинов. С балконов начали бросать золотистые и лазурные конфетти, которые образовали над столами сказочную метель.
Завести беседу можно было лишь с теми, кто сидел рядом, но никто, кроме Паулины, по-английски не говорил. Когда она отошла навестить приятелей за другими столами, Дэнни почувствовал себя покинутым. Время от времени кто-нибудь поворачивался к нему и, приветливо улыбаясь, предлагал тост, вроде «Buona fortuna» [41] или «Victoria a Pavone»! [42] , и Дэнни, тоже улыбаясь, охотно чокался и выпивал. В одиннадцать часов перешли к кофе, десертному вину, а затем и к граппе, виноградной водке.
41
За победу Павоне! (ит.)
42
Пусть нам повезет (ит.).
Дэнни уже собирался уходить и поискал взглядом Паулину, которая стояла в метрах десяти от него у стола, оживленно разговаривая с элегантным седым мужчиной. Заметив Дэнни, она кивнула.
Дэнни постучал по часам, махнул рукой и встал. Площадь закачалась.
— Ура! — выкрикнул он. — Grazie tutto, grazie mille! [43] — В голове мелькнуло: «Как же я здорово говорю по-итальянски!» — Arrivederci, mon amici! [44] — Те, кто сидел с ним рядом, засмеялись и подняли бокалы.
43
Спасибо
44
До свидания, друзья! (ит.)
— Дэнни, — промолвила Паулина, беря его под руку, — я и не предполагала, что вы знаете итальянский язык.
— Это я так… — пробормотал он.
— Куда же вы собрались идти?
— В отель. — Он принялся жать руки соседям.
— Уже? Но сейчас еще нет и полуночи.
Дэнни слегка покачнулся.
— Я немного… устал.
Она хихикнула.
— А мне показалось, что вы немного… опьянели.
Он задумался, затем произнес с преувеличенной серьезностью:
— Вполне возможно.
— Тогда пошли, — сказала Паулина, глотнув напоследок десертного вина из бокала.
Дэнни отрицательно покачал головой.
— Оставайтесь. Я возьму такси.
— Не глупите. Я обязана присматривать за вами. Это моя работа. Сегодня вы такси нигде не найдете.
Они направились к машине. Дэнни сосредоточился на булыжной мостовой, движение по которой требовало от него значительных усилий. Паулина весело болтала о чем-то, покачивалась на высоких каблуках.
Они сели в «ланчию» и поехали. Паулина вставила в плейер компакт-диск, и Телониус Монк [45] расплескал вокруг них свои причудливые аккорды. «Какой великолепный вечер, — думал Дэнни. — Какая замечательная девушка рядом со мной».
45
Телониус, Монк (1917 — 1982) — выдающийся американский джазовый композитор и пианист.
Ее рука слегка касалась его бедра, и это не казалось ему случайным. Дэнни был полон решимости сохранить верность Кейли, хотя это было нелегко. Он знал, что такой девушки ему больше никогда не найти. Кейли единственная, он был в этом убежден, и, уличив в неверности, она уйдет от него, поскольку верность значила для нее все. Кейли дала ему это понять с самого начала.
На ветровое стекло упали несколько дождевых капель, но «дворники» Паулина включать не стала. Капли сверкали на стекле, как драгоценные камни, освещенные фарами встречных машин. Паулина рассказывала о своей последней поездке в Штаты.
— Там все такое огромное. Дома, автомобили, закусочные. Все!
Дэнни согласно кивал, заставляя себя отвести взгляд от ее ног.
— А вы? — спросила она.
— Что я?
— У вас тоже все огромных размеров?
У Дэнни внутри все сжалось. «Я действительно слишком много выпил, — осознал он. — Паулина не имела в виду то, что… ну, в общем, английский ведь не родной ее язык, вот и возникают иногда недоразумения».
— Нет, — ответил он. — Я всего лишь немного выше среднего роста.
Она усмехнулась и переключила скорость, потому что приближался поворот. Ее рука мимоходом погладила его бедро. Кейли никогда не узнает, мысленно твердил Дэнни. Она находится за многие тысячи миль отсюда. Пути этих женщин никогда не пересекутся, даже через миллион лет.
Он скользнул взглядом по круглым коленям Паулины.
Что будешь делать, парень?
Что будешь делать?
Он засмеялся и отвернулся.
— Почему вы засмеялись? — спросила Паулина.
— Так… вспомнил одну песенку из альбома, который недавно слушал.