Восьмой зверь

Ильин Владимир Алексеевич

Прозвучали два выстрела, и десяток защитников рассыпался по улице, укрываясь за уцелевшими деревьями. Резкий порыв ветра снес с горящих машин пламя, прижал к земле дым, открывая нам всю картину противостояния защитников ресторана и нападавших. Еще два десятка человек пробежали через зал, на подмогу к своим. И вид их мне совсем не понравился — в возрасте, в дорогих костюмах и нарядах, при шпагах, они были из числа тех, кто должен бы уже быть мертвым, не пережив атаки наемников. Тем не менее ни следа повреждений на одежде и хищный оскал на лице. Атака не достигла цели.

С той стороны не было слышно выстрелов, не гремела схватка — наемники сделали работу и отступили, а аристократы, пришедшие по наши жизни,

либо уже мертвы, либо предпочли отступить. Совсем скоро хозяева этого здания поймут, что битва окончена, и обратят внимание на посетителей — то есть на нас. С учетом того, что Джейн они знают в лицо… Скверно, очень скверно! Сколько они еще будут осторожничать, выжидая, — десять, пятнадцать минут? Окна дрогнули от силы близкого взрыва — крышу соседней постройки попросту снесло! Значит, осталось и того меньше — местные не собирались давать напавшим и шанса. Надо уходить, но как? Полубезумная, но оттого вполне реальная мысль появилась в голове, с поразительной скоростью обрастая подробностями. А ведь может получиться!

— Поднимай второй щит, — приказал я Тине, становясь в центр уже поднятой защиты. — Ничему не удивляйся.

Каскад рун получался удивительно точно, словно на одной из сотен тренировок, когда я помогал Джейн разучивать его. Еще один каскад дополнился парой горловых звуков и плавным движением тела, замкнувшись третьим каскадом — почти точной копией первого. Усилием воли я представил себе привычную обстановку академии, действовал спокойно, скрупулезно повторяя намертво запомненные действия, стараясь не думать, что создаю его впервые. Другого решения не было — если мы начнем поединок, на нас просто обрушат потолок. Противникам требовался враг извне, а нам — шанс на бегство.

За окном обломки крыши дома дрогнули и медленно поползли друг к другу. Шевельнулись камни на мостовой, с протяжным стоном часть поврежденной стены решила рухнуть, накрывая собой ожившие камни. За пеленой поднявшейся пыли, под скрежет камня, обретал свою форму голем. Щедро даруемая сила перемалывала все пригодное вокруг, обращая песок, землю, мрамор и гранит в грубое подобие человека.

Тревожно воскликнул противник, указывая рукой на шевеление внутри пылевой завесы. Ухнули выстрелы, высекая из камня искры, беспомощно растекся магический огонь, не в силах побороть оживший камень, но иных атак не следовало — нечто неизвестное, что было у подножия поврежденного дома, не торопилось действовать, потому все еще казалось неопасным. Потому что оно росло — не ввысь и в стороны, а вглубь дома, пожирая и обращая в себя фундамент и перекрытия, опорные колонны и декоративный кирпич, помещения внутри, мебель, стекло и железо. Дом начал медленно оседать, словно обрушиваясь внутрь, а голем получил руки и ноги.

Мысли текли неторопливо, равнодушно, словно во сне — таким же нереальным казался игрушечный, по пояс, город вокруг. Жители которого пытались убить монстра. Резко стегнули по каменным ногам плети, сотканные из воды, высекая камень и сжимаясь над голенью, силясь отрезать ступню от тела. Голем наступил вперед, и атака прекратилась. Что-то боднуло в бок, заставляя схватиться за крышу, чтобы не упасть, ногу вновь стегнуло болью, в глаза ударило огнем и вновь крутануло на месте — равновесие стоило дому половины четвертого этажа. Созданные руины щедро втягивались на место прорех, но и сам я не мог добраться до атакующих — маленькие, в пол-ладони, человечки удивительно шустро прятались от могучей поступи. Голем опустился на колени, реагируя на каждую атаку ударом кулака, и поток магической гадости тут же снизился.

Я ошибся насчет эффективности атаки храмовников — глазами голема посмотрел на второй этаж, с выбитыми ударом окнами, отметив десятки сломанных фигурок, недвижно лежащих на обломках дерева. Со мной воевали выжившие, самые сильные или удачливые.

С протяжным

стоном по телу прошла трещина, прокатившись по разуму пеленой боли, — гордо выпрямившись, за углом дома ворожил что-то маг с рапирой в руках, вычерчивая кончиком оружия рунные узоры. Правый кулак отвесно рухнул на одинокую фигурку, выбив из воздуха над головой алые искры. Еще один удар — и вновь кулак будто завис в воздухе, не в силах продавить завесу из алых огоньков. В это же время новая волна боли ударила по телу, новая трещина прошла опасно близко к первой. Голем ударился корпусом о постройку слева и создал новую пару рук. Первая удерживала тело, вторая методично высекала из воздуха алые огоньки, пока защита не рухнула, позволив вбить противника в землю. Уцелевшая рапира погрузилась внутрь разумного камня, сберегая трофей для хозяина. Шестиногий монстр неуклюже обошел здание в поисках врага, — но тот слишком умен, чтобы ввязываться в неравную драку.

Голем пробил стену ресторана, погрузил руку внутрь камня — и под протяжный стон ломаемых перекрытий выдрал часть пола из зала, с белоснежным коконом паутины над ним. Бережно, как самое дорогое в жизни, он нес свой груз по улице, неуклюже сбивая углы домов каменными плечами, пока не остановился возле поворота к знакомому хозяйственному тупичку. Рука монстра со всей возможной осторожностью для неповоротливого гиганта поставила плиту с людьми на землю, рядом упала рапира, неведомо как уцелевшая внутри камня. Отойдя назад, голем рассыпался каменной грудой, перекрывая дорогу преследователям. А я открыл глаза.

Я лежал на паркете, выдернутом из ресторанного зала вместе с полом, и не мог подняться — тело двигалось рывками, страшно не хватало еще одной пары ног. Вскоре тело и разум прекратили бунтовать, возвращая контроль. Рядом щебетали невесты, эмоционально описывая свои чувства от необычного путешествия, ругая кое-кого последними словами, но я знал точно — они меня любят, просто переживали, причем не за себя.

За завесой паутины все это время терпеливо дожидался мастер, прохаживаясь вокруг трофейного оружия, но не решаясь его коснуться. Заметив наш взгляд, Густав вытянул вперед руки, плотно перемотанные лентами, и по-доброму улыбнулся. Я немного опешил, не понимая, зачем это он, но в итоге дошло — с такими повязками ни одного заклинания не сотворить, оружием не воспользоваться. Мастер демонстрировал чистоту намерений. Все-таки он действительно счастлив видеть нас в живых. Быть может, и в остальном он не соврал?

Обратно мы катились так же молча, но уже без старой неловкости — попросту устали. Не было слов, вместо них — ощущение близости друг друга, успокаивающее тепло прикосновений. На заднем сиденье оказалось удивительно удобно нежиться, обнимая друг друга, — обнаружился выдвижной диванчик для ног и выдвижная занавеска, надежно отгородившая нас от взглядов учителя. Не то чтобы он подсматривал за нами, да и не было ничего откровеннее поцелуев, но без свидетелей оно как-то домашней, приятней.

Стража и дежурные волшебники молча проводили покореженный авто взглядами, вновь не проверив и не заглянув внутрь. Тем не менее рапиру пришлось сдать на хранение — на этом настоял учитель. Взамен клинка мне передали металлический треугольник с выгравированным номером, пообещав совершить обратный обмен в любой удобный момент.

— Эй, парень. Ник, верно? К тебе там родственники приехали, — окликнул меня функционал, когда мы проходили внутренние ворота, между площадкой заднего двора и полигонами.

Странно, отправляли же письмо вчерашним вечером. Зачем-то срочно понадобился? Или очередная попытка недоброжелателей разделить и уничтожить? Тревога вновь сжала сердце. Я замешкался, взвешивая риски.

— Чего стоишь? Давай шустро, минута тебе, — добродушно распорядился мастер, видимо посчитав, что я ожидаю его разрешения. — Мы будем на полигоне.