Воспаление колец
Шрифт:
– Ага! – сказал незнакомец. – Действует! Так держать!
И он продолжил. Он плясал, хлопал и с энтузиазмом выкрикивал все то же заклятие. Он выкрикивал его уже минут пять, когда Свэм, устав ждать, пропищал:
– Помогите мне!
Незнакомец замер и растерянно уставился на Срамби:
– А-а, так ты разумный! Как жаль, а я-то думал: будет у меня сегодня на ужин кабанчик!
– Где ты видел кабанчика в штанах, урод? – проорал Свэм.
Незнакомец кивнул:
– Действительно... А эти двое... тоже разумные?
– Да! Да! – закричали Фордо и Опупин.
– Жаль. Очень-очень жаль. Ну что ж... Я все равно доведу дело до конца!
– А ТЫ ХТО? – громко спросил подкравшийся сбоку Марси. Он уже успел порыться в рюкзаках товарищей, и в одной руке держал банан Свэма, а в другой – яйца Фордо; окорок Опупина он заткнул за пояс: ветчина была свежая, розовая, пальчики оближешь!
Незнакомец побелел от испуга, но все же нашел силы для ответа:
– Мир тебе, толстая морда! Я ОН, Великий, в единственном экземпляре. Аз есмь милосерд, но если еще раз так меня испугаешь, откручу тебе маковку, понял?
С этими словами он щелкнул Марси по лбу и вернулся к чтению заклятия. Он был неутомим и полон энтузиазма, как молодой щенок.
Стемнело... Куст нагло храпел, не выпуская хрюкков, которым тоже до чертиков хотелось спать.
– Похоже, моей магии кранты, – наконец решил незнакомец. – Не стоило пломбировать зуб мудрости... Или это климакс подступает... Что ж, вот последнее средство! Итить-колотить!
Выхватив из-за спины громадный топор, он с хеканьем всадил его в голову Молочая...
Через минуту куст превратился в груду обрубков, а хрюкки очутились на свободе. Немного смущенные присутствием загадочного дяди с топором, они прикидывали, в какую сторону лучше бежать, если он изъявит желание посмотреть, как они устроены внутри. Поколебавшись, Фордо решил завязать разговор.
– С кем имеем честь? – спросил он, галантно расшаркиваясь ножкой.
Незнакомец сунул топор за пояс и приосанился. При этом его глаза вновь разъехались в стороны.
– Хо! Кто я? Бог. Просто – бог. А зовут меня Том Намудил. Смекаете?
– А, шизик! – понятливо кивнул Свэм. Фордо не нашелся, что сказать. Ему почему-то казалось, что фамилия лесного незнакомца должна была звучать немного иначе. Бандерас, скажем, или Бармалей.
Намудил прожег Свэма взглядом.
– Твои речи мне странны и непонятны! – неприязненно буркнул он. – Однако я вижу, что все вы устали. Поэтому я хочу предложить вам кров и пищу. И все это – совершенно бесплатно. Мое бескорыстие так велико, что распространяется даже на этого уродливого карлика, от которого так воняет навозом!
– Ты, конечно же, имеешь в виду кого-то из нас четверых? – уточнил Свэм.
– Вот именно, – кивнул Намудил. – А если конкретно, то того уродца, который только что спросил: «Ты, конечно же, имеешь в виду кого-то из нас четверых?»
– Серьезно, был такой вопрос? – удивился Свэм.
– Ну вот, видишь, – дернул плечом Намудил, – он опять что-то сказал.
– Разве? – спросил Свэм.
– Конечно, – кивнул Намудил. – А теперь двинули ко мне на хату... То есть я хотел сказать: направим наши стопы в мою обитель.
Пожав плечами и стряхнув пыль со штанов, хрюкки поплелись в кильватере Тома Намудила. Они шли, и Намудил казался им странным существом, лесным отшельником. Ясно, что в его байку о боге никто не поверил.
– Намазал башку фосфором и решил, что он – бог! – неприязненно прошептал Свэм.
– Я все слышу! – немедленно отозвался Намудил и погрозил Свэму пальцем.
– Вы лесной отшельник? – вежливо спросил Фордо.
– Отнюдь, – сказал Намудил. – Точнее нет. Нет и да. Больше нет, чем да. Сейчас да, а так нет. Вообще нет. Вы хотите услышать обо мне правду?
– Ну да, – подтвердил Фордо.
Намудил задумался, и по кряхтению, которое он издал, хрюкки поняли, что думы его не из легких.
– Я гуру, – молвил он вдруг, – Бог и Учитель, и мне все равно, где жить, хоть в поле, хоть в лесу, хоть в Калифорнии. В Калифорнии, конечно, лучше всего, но меня оттуда попер... Э-э, всемогущий рок распорядился так, что лес отныне – моя обитель! Неприхотливый по своей природе, живу я в единении с миром, и моя ауравсегда в отличном состоянии!
– А что, она изнашивается? – осторожно полюбопытствовал Свэм.
– Чу! – вскричал Намудил. – Мне послышалось, или откуда-то опять завоняло навозом?
Раз-два, левой-правой,
Ночью прем мы всей оравой:
Три хрыча и Намудил,
Да еще – навозорыл!
– Наверное, он имеет в виду тебя, – предположил Свэм, пихнув Марси.
– Хо-хо! – вскричал Намудил. – Этот говорящий навоз не только говорит, но и пихается!
За Намудилом все в ночь устремитесь,
скорей!
Вы, помесь розетки и кролика, эй!
– А вот без этих дурацких стихов можно? – озлобленно хрюкнул Свэм.
– А вот этим кулаком по морде можно! – предложил Намудил, поднося к физиономии Свэма кулак. – Эй, а мы уже пришли! Глядите: вот она, моя обитель!
В тусклом свете черепушки Намудила путники разглядели уродливое здание с зарешеченными окнами и плоской, густо поросшей бурьяном крышей. Хрюкки затруднились определить назначение этой постройки. Громадный курятник? Передвижная тюрьма? Или, быть может, тайный притон гомосеков?