Воспарить к небесам
Шрифт:
И после того, как Микки покончит со мной, как только они уедут, я съеду из своего показного дома через дорогу от Донованов.
Я не знала, куда. Даже не знала, переживу ли эти годы, живя напротив Микки и его детей.
Я просто знала, что меня здесь больше не будет.
*****
Когда вечером зазвонил телефон, я сидела в шезлонге под пледом с книгой и потягивала вино из бокала.
Я посмотрела на него, лежащего на столе рядом со мной, увидела, кто звонит, отставила бокал и ответила на
— Микки, — поздоровалась я.
Последовала пауза, прежде чем он сказал:
— Привет.
Я ничего не ответила.
— Ты здесь? — спросил он.
— Да.
— Ты в порядке?
— Все отлично, — солгала я.
— Дети с тобой?
— Нет.
Он замолчал.
Я ничего не говорила.
Он закончил молчание словами:
— Мы вернемся завтра.
— Я помню.
— Ранний рейс отсюда, а туда возвращаемся поздно.
— Да.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— А почему бы мне не быть в порядке?
— Ты говоришь словно с тобой что-то не так.
Не так.
Я была по уши влюблена в мужчину, который без всякой причины больше меня не хотел.
— Я в порядке, — снова соврала я.
— Похоже, не в порядке.
— Все нормально.
— Эми, какого черта? Поговори со мной, — приказал он.
А теперь, после нескольких недель моих осторожных попыток заставить его говорить, он хочет, чтобы я с ним поговорила?
— О чем? — спросила я.
— Какая муха тебя укусила? — раздраженно спросил он.
Я не попадусь на эту удочку. Я не могла понять, зачем ему нужна моя реакция, но он ее не получит, потому что у меня ее не было.
— Никакая, Микки. Когда ты позвонил, я пила вино и читала. И сейчас здесь довольно поздно.
— Девять тридцать, — сказал он.
— Да. Я расслабилась и погрузилась в чтение. Сегодня я обедала с девочками. Никакого «Дома Голубки». Ничего важного. Мне нечего сообщить. Я немного устала и, наверное, скоро отправлюсь в кровать, но мне очень нравится эта книга, так что я продолжу чтение.
Он сделал паузу, словно пытаясь переварить сказанное, оценивая правдивость моих слов (а правдивости не было абсолютно никакой), прежде чем сказал:
— Тогда я отпущу тебя к твоей книге. Но я должен попросить тебя кое о чем серьезном: оставь детей завтра у бывшего. Как только мы вернемся домой и дети улягутся, я приду к тебе. Нам надо поговорить.
Итак он не теряет времени даром.
— Напиши мне, когда будешь выходить, — сказала я ему.
— Напишу. А теперь я тебя отпущу.
— Ладно. Наслаждайся своими последними часами среди кактусов в лучах солнца.
— Солнце уже зашло, детка.
В его голосе слышалось веселье. Я не слышала этого уже больше недели.
Это причиняло мне боль.
— Тогда наслаждайся последними
— Я так и сделаю. До скорого, Эми.
— До свидания, Микки.
Я не отключилась.
Он тоже.
— Детка? — позвал он.
— Да.
— И это все?
А что еще он хотел?
— Извини, в руке был бокал с вином, поэтому не нажала на кнопку, — соврала я. — В любом случае, еще раз до свидания, Микки. Увидимся завтра.
Затем я отключилась и положила телефон.
Я уставилась на него во все глаза. Я делала это очень долго.
Но телефон не звонил.
Вот оно. И тут я поняла.
Микки не перезвонил мне.
Он должен был, потому что я отключилась, не сказав ему, что люблю его.
Но ему было все равно, потому что между ним и мной все было кончено.
Почему, я понятия не имела.
Кроме того, что я — это я, и я поняла, когда такое дерьмо случается, на самом деле не должно быть никакой причины.
*****
Следующим вечером после восьми телефон издал сигнал.
Я посмотрела на него и увидела, что это Микки.
«Я иду».
Я быстро схватила его и ответила: «Дверь открыта».
Я была на кухне и готовила чай.
Поскольку он жил прямо через дорогу, моя пытка в ожидании его длилась недолго.
Дверь открылась.
Джинсы. Свитер. Ботинки. Он выглядел усталым из-за всех этих перелетов, но все равно выглядел как Микки.
Груз, что давил на меня, стал еще тяжелее.
— Привет, — сказала я, разрывая упаковку с чайным пакетиком.
— Привет, — ответил он, закрывая дверь и направляясь ко мне.
— Хочешь чаю? — спросила я у кружки, в которую отправляла пакетик.
— Детка, ты же знаешь, я не пью чай.
Я взглянула на него.
— Пиво?
Он остановился в конце стойки.
Боже, даже не входил в мое пространство.
Я отвернулась, комкая упаковку от чайного пакетика и отчаянно пытаясь придумать, чем бы занять руки.
Я могу это сделать. Я могу потерять его. Я смогу прожить свою жизнь без того, чтобы моя голова не парила в небесах, испытывая яркие вспышки счастья, которые он постоянно мне дарил.
Я могу это сделать.
Возможно, я даже найду удовлетворение (однажды, лет так через двадцать).
Но для этого потребуются все силы.
Так что я больше никогда этого не сделаю.
Микки был создан именно для меня. Он завладел моим сердцем так, что мне не хотелось его возвращать, даже если оно ему больше не было нужно.
Я бы ходила одна в кино. Ложилась одна спать. Смотрела, как дети растут и уезжают (одна).
Я найду способ прожить жизнь в одиночестве.
Но я никогда больше этого не сделаю. Никогда не отдам свое сердце никому другому.