Воспитание православного государя в Доме Романовых
Шрифт:
Даже иностранец, догадываясь о насильственном смещении власти, не мог не заметить, что значит поддержка Церкви для монархини в этот момент. Тем более это условие твердо усвоила Екатерина, чье возведение на престол само по себе имело вид торжественной церковной службы.
Государыня всегда и во всем имела трезвый расчет, а религия была лучшим способом управления народом. Православие ей было необходимо прежде всего для оправдания своих притязаний на власть. Даже в своем Манифесте о вступлении на престол в качестве одной из главных побудительных причин занять трон императрица указала, что Петр III «понизил закон», то есть Православие, а она вознамерилась «вернуться к закону» [109] .
109
См.: Знаменский П. Чтения из Истории Русской церкви за время царствования Екатерины II // Православный собеседник. – 1875. – Ч. I. – С. 9.
Позже монархиня также не упускала случая приблизить к себе духовную персону, но никогда не обольщалась на счет представителей духовенства и не приписывала им излишней святости. Екатерина II всегда старалась подчеркнуть, что награду или повышение по службе священник получал из ее рук не как плату за труд, а как знак особой милости с ее стороны. Возведение в архиерейский сан также зависело от личного расположения государыни. В переписке с бароном Ф.-М. Гриммом она писала: «Всякий кандидат на епископство, который проповедует при мне, выбирается мною не по красноречию или учености, а по той доброте душевной, которая нам открылась в его речи» [110] .
110
Грот Я. К. Екатерина II в переписке с Гриммом. – СПб.: Типография АН, 1884. – С. 64. Далее – Грот Я. К.
Можно предположить, что именно «сердечная доброта» являлась одним из главных качеств ее законоучителя иеромонаха Симона Тодорского, «епископа Псковского» [111] , о котором государыня вспоминала в своих мемуарах.
Напомним, что иеромонах Симон был выпускником Киево-Могилянской духовной академии. Это высшее учебное заведение было прославлено своими учеными, философами и богословами, а также знаменитыми выпускниками, сделавшими в XVIII в. головокружительные карьеры в России. Достаточно вспомнить имена таких сподвижников Петра I, как архиепископ Феофан Прокопович и фельдмаршал Борис Петрович Шереметев. Выпускником академии был также первый министр просвещения России, фаворит императрицы Екатерины Петр Васильевич Завадовский. Среди тех, кто вышел из стен академии, были также Григорий Сковорода, Симеон Полоцкий, Иван Мазепа и многие другие.
111
См.: Записки императрицы Екатерины Второй. – Ставрополь: Орбита, 1989.
По окончании обучения Симон Тодорский в течение десяти лет слушал лекции в заграничных университетах, в том числе в Галле (Германия). В историю русской Церкви он вошел скорее как писатель-проповедник и филолог-ориенталист (востоковед), поскольку в совершенстве владел рядом восточных языков: еврейским, сирийским, халдейским, арабским и греческим, а также легко мог изъясняться на немецком и латыни. Его блистательные проповеди, произнесенные при дворе по случаю больших праздников, сразу же по указу императрицы Елизаветы Петровны публиковались значительными тиражами и с восторгом принимались публикой. Однако среди его трудов не сохранилось ничего специально предназначенного для его августейших учеников, за исключением панегирического сочинения «В день венчания великого князя Петра Федоровича с Екатериной» (М., 1745). Правда, в обязанности Тодорского не входило глубокое религиозное образование уже достаточно взрослого (14 лет) наследника, а затем и его невесты. Потому четких данных о каких-либо особенностях в методах обучения иеромонаха Симона до настоящего времени нам найти не удалось.
Поскольку лютеранский Символ веры практически ничем не отличался от православного, можно только косвенно предположить, что обучение прошло гладко, было достаточно традиционным и не особенно глубоким. В дальнейшем сама императрица Екатерина, демонстрируя внешнее благочестие, все же глубокой нравственной религиозностью не отличалась.
Екатерина Алексеевна переняла от эпохи прежнего правления лишь внешний набожный стиль поведения. В самом начале своего царствования, зная о нелегитимности своих притязаний на власть, она усиленно посещала церкви и монастыри, как бы замаливая грех муже-и цареубийства, и публично благодарила Бога за то, что Он избрал ее на престол. Она строго соблюдала все посты и требовала того же от своего окружения, пешком ходила на богомолья, публично восхищалась проповедниками и «не позволяла в своем присутствии говорить против религии […] целовала у духовенства руки, шла иногда в крестных ходах» [112] .
112
Поселянин Е. Русская церковь и русские подвижники XVIII века. – СПб., 1905. – С. 102.
Тщательное соблюдение православных традиций императрицей описывает также неизвестный немецкий автор, который наблюдал ее во время придворного богослужения: «Когда священник что-либо читал или пел речитативом, то государыня, подобно простонародью, делала весьма глубокие поклоны верхним корпусом и при каждом поклоне крестилась трижды. Эти поклоны она делала так низко, что верхняя часть тела по отношению к ногам составляла прямой угол. […] Таких крестных знамений делала монархиня в течение получаса, пожалуй, до 50 и доказывала благочестие» [113] .
113
Екатерина II по рассказу современника-немца // Русский архив. – 1911. – Кн. 2. – Вып. 7. – С. 331.
Тем не менее в своих многочисленных путешествиях государыня все более убеждалась в этническом и культурном многообразии Российской империи и, несмотря на доминирующую православную веру, при выработке имперской идеологии старалась показать этнокультурную терпимость и религиозную толерантность [114] .
Глава 4. «Московский Златоуст» Платон Левшин
По-настоящему первым из наследников, у кого был подлинный учитель Закона Божия, стал император Павел I [115] .
114
См.: Ибнеева Г. В. Формирование имперской политики России во второй половине XVIII в.: опыт политического взаимодействия Екатерины II и имперского пространства. Дисс… д-ра ист. наук. – Казань, 2007.
115
Павел I Петрович (1754–1801) – император Всероссийский с 1796 г.
Император Павел I Петрович – одна из наиболее загадочных и трагических фигур на российском престоле. Несмотря на обширную историографию, его персона до сих пор окружена завесой тайн, сплетен и домыслов. Между тем А. С. Пушкин называл его «романтическим императором» и собирался написать историю его царствования. А. И. Герцену принадлежало еще более яркое определение – «коронованный Дон Кихот». В литературных кругах рубежа XIX–XX вв. с легкой руки поэта Д. С. Мережковского Павла называли «Русским Гамлетом» за схожесть судеб с датским принцем. Сам Лев Толстой говорил о Павле: «Я нашел своего исторического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю» [116] . К сожалению, этим замыслам не суждено было сбыться.
116
Цит. по: Хорватова Е. В. Русский Гамлет. Павел I, отвергнутый император. (Серия: Сюрпризы истории). – М.: АСТ-Пресс книга, 2011. – С. 2.
Никто более из российских государей не казался столь противоречивым на троне. Даже рассматривая религиозность Павла Петровича, историки не сформировали сколько-нибудь целостной картины его мировоззрения. В исследованиях отмечались его болезненная религиозность и мистицизм [117] , склонность к католицизму и влияние на него масонских идей [118] , связи с Мальтийским орденом [119] и многое другое. В некоторых работах утверждалось, что Павел вообще больше любил бывать на плацу, чем в церкви [120] .
117
Вернадский Г. В. Начертание русской истории. – СПб.: Лань, 2000.
118
Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II до нашего времени. – СПб., 1867–1870. Ч. 1–2. Далее – Морошкин М.; Знаменский И. Положение духовенства при Екатерине II и Павле I. – СПб., 1880.
119
Лабзин А. История ордена святого Иоанна Иерусалимского. – СПб., 1799.
120
Зарин Я. С. 96.
Тем не менее религиозная составляющая играла решающую роль во внутренней и внешней политике Павла I. Именно Платон (Левшин) [121] , которому историки традиционно отводят ведущее место среди русских иерархов той эпохи, на долгие годы стал духовным наставником императора.
Владыке Платону [122] также посвящено немало сочинений [123] , в которых его признают как высшего администратора [124] , как талантливого писателя [125] , как выдающегося богослова [126] и как придворного проповедника [127] , получившего известность не только в России, но и далеко за ее пределами. Однако его роль в деле религиозного воспитания сына Екатерины Великой, на наш взгляд, освещена недостаточно полно.
121
Платон (Левшин) (Петр Георгиевич Данилов, 1737–1812) – митрополит, автор первого по времени систематического курса русской церковной истории «Краткая Церковная Российская История» в 2 ч. – М., 1802.
122
Обращение «владыко» относится к представителям высшей иерархии Русской Православной Церкви, начиная с сана епископа; обращение «отец» относится ко всем остальным рукоположенным клирикам, начиная с сана дьякона.
123
Приведем лишь некоторые из них: Дмитриев Д. С. Платон, митрополит Московский и его обитель. – М., 1898; Четыркин Ф. В. Платон, митрополит Московский. 2-е изд. – СПб., 1899; Надеждин А. Митрополит московский Платон как проповедник. – Казань, 1893; Н. П. Розанов. Московский митрополит Платон (1737–1812 гг.). – СПб., 1913. Далее – Розанов Н. П.
124
См.: Беляев А. А. Хозяйственная деятельность митрополита Платона. – М., 1899.
125
Горский М. Русский Златоуст // Русский паломник. – 1912. – № 49.
126
Беляев А. А. Митрополит Платон как строитель национальной духовной школы. – М.: Сергиев Посад, 1913.
127
Статью о Платоне (Левшине) как проповеднике при Российском императорском дворе см.: Электронный ресурс: Elise Kimerling Wirtschafter. Religion and Enlightenment In Eighteenth-Century Russia. Father Platon at the Court of Catherine II // SEER, Vol. 88, Nos. V2, January/ April 2010, pp. 180–203 //Далее — Кимерлинг Виртшафтер Э.