Воспитание сына
Шрифт:
Связь ребенок — мать играет важнейшую роль в развитии ребенка, в том, чтобы он рос здоровым физически и нравственно. Д-р Каплан утверждает, что «современные общественные силы тайно замышляют разрушение этого диалога между матерью и младенцем». Многие культурные запреты и ограничения, касающиеся отношений между матерью и сыном, создают внутри матери постоянное ощущение перетягиваемого туда-сюда каната.
Ж: Нередко бывало так: я сердцем чувствовала, что необходимо моему сыну, как для него будет лучше, но доктор, учитель, психолог или семья говорили, что так делать нельзя. И я вынуждена была соглашаться с ними. А потом оказывалось, что с самого начала была права я. Вместо того чтобы слушать свою интуицию и защитить сына, я подвергала его ненужным страданиям.
Кроме того, мы предаем своих мальчиков, признавая свойственный нашей культуре страх феминизации сыновей. Проведенные исследования свидетельствуют о том, что после шести месяцев матери меньше тетешкают сыновей, чем дочек, реже воркуют над ними, могут дольше не откликаться на плач сына, выжидая. Маргарет Розенфельд, журналистка из «Вашингтон пост», предполагает, что «мы, отказывая мальчикам в излишней ласке, неосознанно начинаем воспитывать в них независимость». Джой Осовски, профессор педиатрии и психиатрии в Медицинском центре Университета штата Лузиана, соглашается с этим: «Женщины боятся подолгу держать мальчиков на руках, чтобы не вырастить их слишком избалованными. Они думают, что мальчик от этого станет чересчур изнеженным, и поэтому отталкивают его от себя слишком рано и слишком решительно». Этот страх феминизации сыновей порождает серьезный внутренний конфликт и у тех матерей, которые одинаково ласкают и обнимают и сыновей, и дочек.
Неосознанно уча мальчиков быть независимыми, воздерживаясь от объятий, поглаживаний и других проявлений ласки, мы в то же время хотим, чтобы они проявляли привязанность, делились своими игрушками и умели сотрудничать с другими людьми. Мы загоняем мальчиков, таким образом, в своеобразную «вилку», ожидая от них проявлений независимости и силы одновременно с умением любить своих жен и детей. Наша ошибка в том, что мы предполагаем знак равенства между понятия «независимый и сильный» и «не нуждающийся в ласках, поцелуях и других знаках привязанности и любви». Не мальчикам нужно столько же прикосновений и ласки как и девочкам.
Результаты долговременного исследования, проведенного Кэролом Францем и другими психологами Гарвардского университета, показывают, что родители должны ласкать, целовать, гладить и мальчиков, и девочек на протяжении всего периода детства. Исследование началось в 1951 году, в нем принимали участие 379 пятилетних детей. Исследование было продолжено при участии 94 из них, когда им исполнилось уже по 36 лет. Те дети которых ласкали, т. е. которые регулярно видели проявления привязанности и любви хотя бы от одного из родителей, обладали более развитым чувством внутренней безопасности. Эта уверенность в себе позволяла им строить близкие отношения с друзьями, комфортно чувствовать себя в браке, они были устойчивее психически и добились больших успехов в выбранной сфере деятельности.
Тестостерон, работающий в теле мальчика, не мешает объятиям, поцелуям и ласкам. На деле многие мальчики бывают такими же естественно нежными, как и девочки. Потребность в близости у них меняется с возрастом и зависит от этапа развития, который они в данный момент проходят. Свои догадки в отношении физического контакта мы основываем на наблюдениях за собственным сыном. Хотя он природный лизун и особенно любит, когда его гладят по спине, бывают минуты, когда он избегает контакта, но требует нашего полного внимания и понимания. Это тоже ведь один из способов удержать его в оболочке нашей любви. Мы как бы говорим ему: «Ты для нас важен, и мы уважаем твои изменившиеся желания и потребности». Исследование Франца, о котором шла речь выше, напоминает нам, родителям, что наши сыновья всегда подражают нам в своем поведении. Только если оба родителя будут ласкать мальчика или как-то по-другому проявлять свою любовь к нему, им удастся приручить тестостеронового зверя.
Как общество, мы проявляем такую заботу о том, чтобы наши сыновья становились мужчинами, что многие матери даже боятся любить их слишком сильно. Д-р Каплан пишет: «Ирония заключается в том, что жизненно важное для человеческого детеныша единение с матерью должно быть разрушено стыдом и раздражением в тот самый момент истории человечества, когда громче всего раздаются крики о разъединенности людей».
Вот что пережила Джой на совете семьи, когда еще кормила сына грудью. «Когда Тодду было около двух, к нам приехали родственники из пригорода на воскресный обед. Дом был полон членов семьи и друзей, и Тодд был среди всех самым младшим. Он весело играл, пока не пришло время его кормить, а затем малыш снова отправился играть. Было забавно смотреть, как мужчины реагировали на кормление Тодда. Они постоянно отпускали шуточки вроде „Эй, парень, давай украдем тебя у твоей мамки“, „Кончай, ты уже слишком большой для этого“, „Идем со мной — я сделаю из тебя мужчину“. Я думаю, им было просто завидно, что Тодд может поесть, когда ему захочется, и это вызывало у них какое-то чувство — уныние, желание или уж не знаю что там».
Неудивительно поэтому, что матери испытывают растерянность и смятение в вопросах воспитания сыновей. «Избиение матерей» (синдром «давайте обвиним во всем мать», потому что она слишком много брала на себя) стало настолько же популярным, как и сваливание вины на отцов за их постоянное отсутствие. Часть правды в отношении многих матерей и сыновей здесь есть, потому что отец либо отсутствовал, уходя на работу, либо отсутствует вообще, и мать вынуждена использовать гиперкомпенсацию, ибо она обязана быть ребенку двумя родителями сразу. Многие одинокие матери превосходно справились со своей ролью при таких обстоятельствах, но не сумели дать сыну того, что ему потребовалось в определенном возрасте, потому что из матерей получаются лишь плохонькие отцы. Если матери ввиду отсутствия отца приходится прибегать к гиперкомпенсации, сыновья оказываются не в состоянии войти в контакт со своим глубинным мужским началом.
Опасность гиперкомпенсации, по мнению д-ра Каплан, состоит в том, что мать начинает терроризировать ребенка, завладевая его душой и телом, как будто он является продолжением ее самой. Такие агрессивные матери как бы посылают ребенку сообщение: «Ты не можешь позаботиться о своем теле и своих мыслях. Я сделаю это вместо тебя». Вера в себя — вот тот фундамент, на котором мальчик учится строить сбалансированные отношения с миром. Право запачкаться, рискнуть, «быть мальчишкой», наделать своих собственных ошибок, зная, что мать есть, что она всегда утешит и ободрит, — все это позволяет мальчику научиться верить в себя, в свою способность что-то сделать в мире.
Внутри каждого ребенка действуют две одинаковые по мощи силы. Одна из них — желание слиться с матерью, испытать блаженство единения; другая — порыв оторваться, уйти, чтобы стать отдельным, самостоятельным Я. Перед каждым человеком стоит дилемма: как сохранить теплые отношения с другими, оставаясь верным самому себе. Возможно, это один из главнейших уроков, которые ребенку должна преподать мать. В своей мудрой книге д-р Каплан пишет, что младенец сам знает, когда пришла пора начинать отделяться. Матери нужно лишь последовать за ним. По ходу продолжения диалога между матерью и ребенком на смену блаженству слияния приходит ощущение отдельности, т. е. сначала обеим возможностям хватает места для одновременного существования. «Часто родители истолковывают шаги, предпринимаемые ребенком для отделения, как знаки отвержения и свидетельства их собственной несостоятельности, — говорит д-р Каплан. — Но многое из того, что в детском поведении доводит родителей до самобичевания, на самом деле представляет собой не родительскую неудачу, а потребность ребенка в формировании чувства собственной тождественности».