Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы
Шрифт:
Часть I. Долина смерти
Глава первая
Гнетущие, плавленые волны дикого океана с бешеной яростью налетали на борт корабля. Разбивались об его стальную обшивку, разлетались свинцовыми брызгами, уступая место новой свирепой волне, которая с таким же фанатичным усердием молотила по корпусу. Свежий ветер порывисто и мощно гулял по бескрайним просторам беспокойного океана.
Собирал новую рать волн и гнал их ровными шеренгами на одинокий лайнер, песчинкой затерявшийся в тоскливой
Хан Хуа с внутренним торжеством глядел на пенящиеся волны разгулявшегося океана. Он любил дикую вакханалию природы. Ему полнее думалось при грозе, буре. Жилистые пальцы цепко держались за поручни и он как бы сливался с темным силуэтом корабля, являя собой декоративную пристройку лайнера. Но шторм проходил стороной. Ярые вспышки молний часто освещали темень над горизонтом. Небо на востоке светлело. Скоро живые лучи солнца стали настойчиво пробиваться сквозь поредевшую завесу далеких облаков.
Вдали, в сизой дымке занимающегося утра медленно выплывали белоснежные кварталы великолепного Рио-де-Жанейро. Над ним неожиданно и одиноко высился огромный скальный монумент Христа-Спасителя. Но экзотические дива приближающейся страны нисколько не привлекали взор молчаливого монаха. Его усталые глаза что-то пытались рассмотреть на далеком берегу. Но, с каждой сокращающейся милей, понимал: того, что хочет, не увидит. Мысли его упрямо возвращались, напоминая тревожные слова настоятеля о том, что брат Рус замечен в совместном участии в силовых актах с местными группировками сопротивления. Донесения о погибшем связнике, труп которого обнаружили монахи Гонконга, подтолкнули старейшин монастырей к решению забрать Руса из Америки.
Тело погибшего было вытащено из воды полицейскими в английской колонии. Это ставило новую задачу: как там оказался монах, путь которого никак не мог проходить через английский остров. В настоящее время группа Карающего Глаза кружила по Гонконгу и прилегающей местности в надежде отыскать кое-какие следы. Его, Хан Хуа, отправили забрать Руса, подозревая, что некоторые определенные силы настойчиво и опасно охотятся за русским братом.
Третий год пошел с того времени, когда брат Рус второй раз покинул Срединную. Все было спокойно и буднично. Даже в Поднебесной политическая обстановка неопределенности постепенно сменялась хроническим безразличием, каким-то летаргическим смиренным выжиданием.
Мао продолжал тихо дряхлеть, и все бойкое чиновничье войско громадной страны, лукаво потупя глаза, молчаливо ожидало счастливой кончины Великого и Единственного. Чтобы потом, по мере определяющейся политической ситуации, потихоньку вытаскивать страну из того экономического болота, в которое она с шумными лозунгами и непомерными амбициями мужественно маршировала на протяжении всего правления неповторимого Мао. Кроме грусти и обиды ничего не оставляли эти годы в униженной памяти народа. Обнищание коснулось поголовно всех. И даже высшие слои номенклатуры были недовольны тем положением, которое имели. А главное, тех привилегий,
Хуа встяхнулся. Его нисколько не интересовали политические проблемы, и он снова перекинулся мыслями к Русу, монашеским делам.
Крепко укоренившиеся банды «Синих фонарей», «Зеленого круга», а также шанхайского кемпо были изрядно биты и разогнаны. «Триады» не вмешивались в дела чужой вендетты. «Черный лотос» канул в лету со своими сверхамбициозными главарями. Спецслужбы Китая усердно трудились на бюрократических фронтах. И вот после гибели связника, Ван утверждал, что только спецслужбы США могут продолжать отстаивание своих интересов в тибетском регионе. Но кто конкретно-это следовало выяснить в самые ближайшие сроки. Маккинрой, по имеющимся сведениям, ездил, вроде бы как торгашествовал. Динстон тоже ездил. Хотя должен усердно бубнить лекции в Вашингтоне.
Настоятель Дэ требовал восстановить надежную связь с Южной Америкой. Найти, откуда исходят угрозы.
Хуа по новому всмотрелся в белые кварталы уже близкого Рио, пенящиеся буруны за кормой, на своих монахов сопровождения, стоящих в отдалении. Махнул им рукой, и они, неслышно ступая, исчезли в каютах.
Берег Южной Америки был приветлив, красив, мирно счастлив и спокоен.
Глава вторая
Пекин. Пасмурно. Мелкий нудный дождь.
Дунсяо-мансян.
Скромный кабинет с деревянными стульями, старыми столами. Знакомый нам генерал с теми же внимательными глазами и вдумчивым выражением взгляда.
Глубоко вздыхая и по-отечески глядя на непослушного полковника, с глубокими нотками иронии в голосе старательно выговаривал:
— Переусердствовали, друг мой, вы с американцами. Что это у вас какая-то необъяснимая патология к ним? К чему это? Не хочу верить, что вы на кого-то пятого работаете. В министерстве иностранных дел вежливо намекают отстранить вас на время от текущих дел операций и контактов с янки.
Чан, нисколько не смущаясь под обиженным напором начальника, привычно стоял у сейфа и холодно созерцал большущий портрет Мао за спиной шефа.
— Если просят и просят достаточно вежливо, значит где-то мы и перебрали. Я готов, временно, во имя родины отложить текущие дела по американцам.
Генерал медленно стянул очки с покрасневшего носа, внимательно всмотрелся в подчиненного.
— Что это вы вроде бы как сдаетесь. Непохоже на вас. В чем дело, милейший?
— Монахи «Лотоса» зашевелились. Появилась возможность выйти на Руса.
— Это того, неудавшегося агента?
— Если мы об одном думаем, то того.
Хозяин про себя иронично усмехнулся, но подчиненному своих сомнений не показывал.
— Разве нам сейчас это нужно?
— Если я не нужен управлению, то хоть с пользой для будущего смогу съездить в Америку.
— Быстрый ты, дорогой товарищ Чан. — Генерал продолжал, покачивая головой, смотреть на полковника, как на очень далекого родственника. — Раз, и, если не в дамки, то на другую доску. Молодец. И хитер. Без опасных интриг не можешь. Меня не жалко?