Воспоминания глупого кота
Шрифт:
деревянный, его еще называют паркет. К тому же пол был застелен коврами, которые были
мне наилучшими тормозами, когда я ударялся в бега от сильного испуга, играя, или паясничая.
Глава 6. Наконец-то, мой дом.
Таким вот образом, немножко глуповато, я начал знакомиться с моим новым жилищем,
показавшимся мне тогда огромным для моих слабеньких в то время силенок. Я терпеливо
принялся за дело. Когда дети уходили в школу, а Бегония-мать направлялась в ванную, или возвращалась в кровать досыпать,
Вот что произошло в тот самый день, когда я должен был вернуться к Давиду. Этот
день был первым, когда снова нужно идти в школу, после двух дней, когда никто не встает на рассвете, кроме отца. Это Бегония-мать вспомнила, что меня должны отнести и отдать хозяину. Мать сказала, конечно, что нужно, но когда пришел тот, кто всем заправляет, он взял меня на руки и, не спеша, долго ласкал, не так, как прежде, и сказал мне:
– Как жаль, что ты должен уйти…
Я уже понял это. И даже приготовился к путешествию. Мне никогда не нужны были
чемоданы. Поскольку я понимал, что должен уйти, я не стремился добиться ребячьей
привязанности ко мне, кроме как непроизвольным скольжением, вызывающим бурю смеха, и моей естественной склонностью быть неможечко шутом. Это качество я открыл в себе очень быстро, вот только не знаю, на радость или на беду. Но, что тут поделаешь, вот такой уж я есть. Как только я вижу к себе расположение, я стараюсь, как могу, потому что мне очень нравится веселить людей, делая их счастливыми.
Короче, я снова оказался на руках малышки Бегонии по дороге в школу. Девчушка еле-
еле плелась, думаю, скорее потому, что хотела подольше подержать меня на руках, ощущая
мое тельце, нежели из страха споткнуться о выступающие дорожные плитки. Когда она
вошла в школьный дворик, я плохо понимал, что произошло, потому что тут же меня
оглушили ребячьи крики. Все хотели меня потрогать и поносить на руках. Я испугался и
даже подумал, что пришел мой последний час. Вероятно, я дрожал, как осиновый лист,
как верхушки тополей, когда на них обрушивается сильный ветер, гуляющий над парком.
Ветер гораздо более сильный, но, также, и более теплый, чем тот, что дует иногда с горных хребтов через окна, выходящие на шоссе. Испугавшись, я случайно ударился об урну, стоящую внутри маленькой закрытой комнаты. Я испугался еще сильнее и начал тихонько, жалобно плакать. Думаю, меня никто не услышал, потому что дверь довольно долго не открывалась, а затем в комнату вошла какая-то сеньора. Следом за ней снова появилась малышка Бегония. Она подхватила меня на руки и опять понесла в дом. Думаю, что в этой корзинке для бумаг, послужившей мне в это утро укрытием, я оставил еще кое-что, помимо своих слез. Надеюсь, что когда придет время выгребать мусор, никто не вляпается в этот пренеприятнейший сюрпризец.
Все перипетии этой правдивой истории я узнал гораздо позднее, когда ее рассказывали
всем любопытным, кто хотел знать о моем происхождении. Видимо, Давид тоже не был моим настоящим хозяином. Похоже, я был красавчиком, как в кино или на телевидении
уже по прошествии нескольких дней после моего появления на этот свет. Я появился на
экранах – больших или маленьких, не знаю точно – в какой-то там рекламе, или в одном из этих настоящих фильмов. Меня подарили Давиду, когда закончились киносъемки. А поскольку мое присутствие на съемках уже не имело смысла, меня подарили, как плюшевую игрушку, которую дарят ребенку, когда он уже сыграл свою роль в эпизоде.
Вот так малышка Бегония и вернулась в дом, неся меня на руках. Отвечая на расспросы
Бегонии-матери, она рассказала, что меня также не любили и в доме, который был моим первым домом, то есть, в доме Давида, который жил несколькими этажами выше нашего
дома, ставшего теперь моим навсегда. Моя жизнь, стало быть, жизнь подобранного,
полагаю, что из жалости, кота. Хотя, должен сказать, они сразу же стали гордиться мной,
потому что с самого первого момента я стремился быть не только чистюлей, но также и
ласковым котом, в чем и преуспел. А кроме того, все согласны с тем, что я очень даже
красивый котик.
Позже я смогу продемонстрировать это в моих редких конкуренциях с другими
представителями моего вида. Но это происходило в основном в Мургии, гораздо позже того, как я познакомился с ним.
Глава 7. Мой истинный портрет.
Поначалу я, вероятно, не мог описать, каким был. Поэтому, когда я слышал, что говорят,
что я очень красив (особенно часто это говорила Бегония Большая) я оказывался в некоторой растерянности, но с огромным желанием узнать, что же это означает – быть красавчиком, и почему мне говорят, что я красив. До тех пор, пока однажды…
Это была моя первая экскурсия. Прежде я никогда не совершал подобных вылазок в
спальню старших, поскольку боялся. Спальня находится в самой глубине дома, справа от столовой по коридору. Когда дверь в нее закрывают, то ванная оказывается внутри спальни. В общем-то, эта ванная всегда была для этих двоих, хотя, на самом деле ребята пользуются ею, когда им приспичит, или когда детская ванная занята Хавьером, который, покуривая, часами восседает на унитазе с книгой в руках.
Тем утром я был в доме один. На улице была весна, и распахнутые окна наполняли
солнечным светом часть дома, выходящую в сторону парка. Я вкусно позавтракал, съев свою порцию молока… Возможно, что в ту пору мне давали уже более солидную еду, поскольку, помнится, что чувствовал я себя вполне удовлетворенным. Потянувшись без свидетелей широко и свободно, и направился в путешествие – исследовать территорию, являющуюся уже и моими владениями. Я шел по коридору, освещенному длинным лучом света, который проникал через окошко ванной для детей. Дверь в нее всегда открыта нараспашку. Дверь в комнату старших тоже была открыта. Слегка поколебавшись, я решил шагнуть в неизвестность.