Воспоминания командира батареи. Дивизионная артиллерия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945
Шрифт:
Контрразведчик укоризненно заявил мне, что я допустил опасную оплошность, что они могли нас ночью перерезать и удрать. В общем, инцидент неприятный. Пленных увели, и мы остались без шоферов.
Пришлось снова переходить на конную тягу, к тому же и командир полка, узнав, что я набрал машин, приказал сдать их в полк и тянуть пушки лошадьми, как положено по штату. Вскоре подошла колонна дивизиона, в орудия были впряжены лошади, и мы снова двигаемся вперед на Прагу.
Широкая асфальтовая автострада на Прагу. Она вся забита нашими войсками. Впервые вижу такую громаду войск. Сплошным потоком движутся автомашины с орудиями, «катюши», зенитные установки, штабные машины, транспорт с боеприпасами
По обеим обочинам дороги сплошной лентой двигаются танки. Далее по полю идут колонны кавалерии, в воздухе то и дело проносятся наши самолеты, и тоже на запад. Впечатляющая картина мощи наших войск. Иногда на обочине встречаются колонны пленных немцев. Со страхом и удивлением смотрят они на эту громаду.
В 1941–1942 годах они бодро шагали по нашей земле, демонстрируя мощь своей армии. Теперь настал наш черед. Впрочем, злобы у наших солдат к пленным нет. Понимаем, что не по своей воле пошли они воевать против нас.
Как-то ранним утром, когда шоссе еще было свободно от войск, колонна моей батареи уже была в пути. Вдруг вижу, что впереди навстречу идет колонна повозок, и, судя по лошадям, — это немцы. У них лошади мощные по комплекции, с короткими хвостами. На всякий случай разведчики приготовили оружие. Когда колонна подошла ближе, я, к своему удивлению, на первой повозке увидел своего ездового, который пропал 1 мая, когда я отправил свои повозки вместе с батальонной кухней в тыл и они попали в немецкую засаду. Оказалось, что он тогда попал в плен, а теперь сам объявил немцев с повозками своими пленными и привел к нам. Конечно, это случайность, что он встретил именно свою батарею. В общем, мы пополнили свою конюшню трофейными лошадьми и повозками, а пленных немцев отправили одних пешком на сборный пункт.
Лавина наших войск неудержимо движется в направлении Праги. Туда уже подошли танки 1-го Украинского фронта из Германии, но пехоты нет, а без пехоты одним танкистам закрепить победу трудно. Да и Прага входит в полосу действий нашего 2-го Украинского фронта. До нее нам осталось еще два-три суточных перехода.
В один из дней меня разыскал посыльный из штаба полка с приказанием прибыть к начальнику штаба. Теряюсь в догадках: в чем дело, неужели контрразведчик «раздул» про власовцев? Штаб недалеко, еду верхом туда. Вскоре нашел начальника штаба нашего полка майора А. Т. Пугача, докладываю ему о прибытии. Он расспросил, как обстоят дела в батарее. Я доложил, а он в свою очередь сообщает мне, что приказом командира полка я назначен начальником разведки полка, с чем он меня поздравил и приказал батарею сдать старшему лейтенанту И. Я. Кулакову — это мой фронтовой товарищ. Еще в 1943 году летом на Северо-Западном фронте мне было поручено сопровождать в нашу дивизию молодых лейтенантов, прибывших из училищ. В их числе был и Кулаков. Он только что вернулся с курсов командиров батарей. Передача дел длилась недолго, и на следующий день я уже приступил к новым обязанностям.
12 мая 1945 года части нашей дивизии вышли к реке Сазава и сосредоточились в районе города Бездеков, 50 километров юго-восточнее Праги. На этом рубеже закончились наши боевые действия против немецко-фашистских войск.
14 мая части дивизии, совершив 35-километровой марш, сосредоточились в лесном заповеднике под Прагой. В этот же день вечером мы отметили ДЕНЬ ПОБЕДЫ! Скромный ужин по-фронтовому: вместо столов — ящики из-под снарядов, вместо бокалов — консервные банки, но радость наша была безграничной. Почти четыре года тяжелейших испытаний и потерь, неимоверное напряжение физических и моральных сил, долгие и
Об этом мы вспоминали и в послевоенные годы, когда ветераны нашей дивизии, возглавляемые нашим бессменным председателем совета Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Иваном Ивановичем Громовым, собирались на очередную встречу на Украине, где проходил наш боевой путь, и в Молдавии, где нам тоже довелось воевать, и под Старой Руссой, в Новгородской области, где в лесах и болотах мы сражались с врагом, и в Москве — столице нашего государства.
Первый тост и минутой молчания мы всегда вспоминали наших боевых товарищей, оставшихся навсегда на фронтовых рубежах. Много было волнующих встреч с местным населением, когда мы посещали дорогие нам братские могилы однополчан.
В заповедном лесу под Прагой, где были расположены правительственные дачи, мы простояли около двух недель. Долгожданный безмятежный отдых, мы блаженствовали. Иногда выходили на окраину леса, и отсюда с высот, на которых он расположен, была хорошо видна Прага. Внизу шли улицы, заполненные ликующим народом, дома, утопающие в зелени деревьев, городские трамваи. Нам все это было в диковинку, не верилось еще, что война закончилась, что не надо рыть окопы и занимать огневые позиции, наблюдательные пункты. В какой-то степени мы чувствовали себя неуверенно, настолько отвыкли от мирной жизни.
Мы старались без нужды не появляться в городе, пусть народ ликует. Но пражане быстро нашли к нам дорогу. Ежедневно нас посещали фотографы. Это им мы обязаны тем, что у нас сохранились фотографии тех дней, где мы запечатлены со своими фронтовыми друзьями. Устраивались встречи официальные и спортивные, даже состоялся футбольный матч: сборная Чехословакии — «сборная» нашей дивизии. И хотя счет был двухзначный в пользу чехов, но результат общий был исключительно положительный. Люди хотели видеть нас и понять: как мы смогли одолеть такого сильного врага, как гитлеровская Германия? Ни одна армия других государств не смогла оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления нацистам, и только наша армия, наши солдаты и офицеры, которые были здесь с горожанами, смогли победить такого врага. Для пражан это было интересно, и с неподдельной радостью они относились к нам. Мы им платили тем же.
Вскоре меня вызвали в штаб нашей 53-й армии, где состоялись трехдневные сборы офицеров разведки дивизий и полков. Подводились итоги боев, и вместе с тем нас знакомили с организацией армий США, Англии, Франции, утверждая, что мы должны знать своих союзников. Одновременно нам преподали и организацию армии Японии, не объясняя, зачем нам это надо. Мы не придавали этому должного значения и только значительно позже поняли, в чем дело. К нашему удивлению, нам под расписку было объявлено, чтобы мы никому не разглашали, о чем шла речь на этих сборах.
Глава 16.
На войне с Японией. Монголия
2 июня 1945 года наша дивизия начала погрузку в эшелоны на одной из станций вблизи Праги — Ржичаны. Подвижного состава было очень мало, вагоны давали только для лошадей, а орудия грузились с предельной плотностью. Повозки разбирались на мелкие части. Личный состав размещался в основном на платформах вместе с орудиями и частично с лошадьми.
Наш штаб полка, где я теперь служил, размещался в штабной машине и под ней на платформе. Солдатский «телефон» уже распустил слух, что дивизия едет в Москву на Парад Победы. Можно было поверить этой утке, учитывая, что наша дивизия — 1-я гвардейская Краснознаменная, ордена Суворова воздушно-десантная. С этой верой мы и ехали до самой Москвы.