Воспоминания о Ю. Н. Рерихе. Сборник, посвященный 100-летию со дня рождения Ю. Н. Рериха
Шрифт:
Эта работа началась в Восточных Гималаях, в княжестве Сикким, одном из древних центров буддийской культуры. Здесь, по преданию, жил Падма Самбхава, основатель буддийской красношапочной секты, здесь проходил на своем пути в Тибет Атиша, принесший из Индии в страну снегов учение Калачакры, представляющее собою буддийскую эзотерическую философию.
Базируясь в Дарджилинге, экспедиция Н. К. Рериха проработала в Сиккиме с конца 1923 до весны 1925 года. Результатом этих работ явилась богатейшая коллекция тибетских буддийских тханок, писанных на шелку, подробный анализ которых был сделан Ю. Н. Рерихом в его первой большой научной работе «Тибетская живопись» [10] . Здесь был дан детальный разбор тибетской буддийской иконографии в историческом аспекте и выявлена религиозная роль и символическое значение тибетского буддийского искусства. Во время работы в Сиккиме молодой ученый впервые смог применить на практике знание тибетского языка, войти в контакт с местными тибетскими учеными-ламами.
10
Roerich G. N. Tibetan Painting. Paris, 1925.
В
Научные результаты этой экспедиции, содержащие ценнейшие географические, этнографические и лингвистические наблюдения в почти совершенно неизученных областях Азии, легли в основу монографии Ю. Н. Рериха «Пути к сердцу Азии» [12] , которая сразу поставила молодого автора в ряды ученых-первопроходцев Азии. В этой книге Юрий Николаевич предстает перед нами как достойный продолжатель славных традиций Н. М. Пржевальского, В. И. Роборовского, Г. Н. Потанина, Свена Гедина и П. К. Козлова. Точное географическое описание ландшафта перемежается в книге с историческими экскурсами в далекое прошлое оазисов Тарима, степей Монголии и нагорий Тибета. Много страниц в этом труде уделил автор кочевникам Северного Тибета, сохранившим в своей культуре традиции кочевых народов далекого прошлого Евразии.
11
Рерих Ю. Н. Экспедиция академика Н. К. Рериха в Центральную Азию // Вопросы географии. Сб.50. М., 1960. С.257.
12
Roerich G. N. Trails to Inmost Asia. New Haven, 1931.
Во всех трудностях и испытаниях этого долгого пути Ю. Н. Рерих был незаменимым помощником своего отца. Помимо большой научно-исследовательской работы, на нем лежала почти вся организационная часть этой экспедиции, которая, несмотря на неисчислимые препятствия и лишения, в мае 1929 года достигла Индии.
Экспедиция позволила Ю. Н. Рериху ближе узнать живой тибетский язык и его диалекты, побывать в легких юртах кочевников, где живы предания о Гесэре, легендарном герое знаменитого центральноазиатского эпоса, и в недоступных горных монастырях Южного Тибета – настоящих сокровищницах древнеиндийских, непальских и тибетских святынь. С этой поры история Тибета (особенно кочевого) как часть истории Центральной Азии становится лейтмотивом его научного творчества. До сих пор Тибет остается уникальным хранителем и носителем традиции особого «звериного стиля», свойственного в древности всему скифскому миру от южнорусских до центральноазиатских степей. Открытия в этой области, сделанные им во время экспедиции, Ю. Н. Рерих обобщил в своей классической работе «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета», долго остававшейся библиографической редкостью. К счастью, сейчас она возвращается к читателю.
Труд этот рождался в самый критический момент Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов, когда осенью 1927 года, на пути из Цайдама к Тибетскому нагорью, с трудом пробившись через тяжелый перевал Дангла (4993 м над ур. моря), экспедиция спустилась в бассейн реки Нагчу (верховья Салуэна), где в урочище Чунаркэн была неожиданно остановлена отрядами тибетцев, действующих по указанию чиновников из селения Нагчу. Последние, в свою очередь, ссылались на постановление лхасских властей о закрытии этого района для иностранцев, которое действительно существовало в Тибете, начиная с 1792 года.
Паспорт, выданный Н. К. Рериху представителем Лхасы в Улан-Баторе, был объявлен недействительным. Письма Рериха в Лхасу также не возымели никакого действия и остались без ответа. Участники экспедиции оказались вынужденными провести суровую и исключительно снежную зиму 1927–1928 годов в крайне тяжелых условиях на высоте 5 тысяч метров над уровнем моря. Об этих месяцах, которые могли оказаться для экспедиции последними, Н. К. Рерих писал в своем дневнике: «Кончались лекарства, кончалась пища. На наших глазах погибал караван. Каждую ночь иззябшие, голодные животные приходили к палаткам и точно стучались перед смертью. А наутро мы находили их павшими тут же около палаток, и наши монголы оттаскивали их за лагерь, где стаи диких собак, кондоров и стервятников уже ждали добычу. Из ста двух животных мы потеряли девяносто двух. На тибетских нагорьях остались пять человек из наших спутников… Даже местные жители не выдерживали суровых условий. А ведь наш караван помещался в летних палатках, не приготовленный к зимовке в Чантанге, который считается наиболее суровой частью Азии» [13] .
13
Рерих Н. К. Сердце Азии. Нью-Йорк, 1929. С.61.
Здесь уместно вспомнить, что в этом же самом районе, между Нагчу и перевалом Дангла, в конце 1879 года была вынуждена повернуть назад экспедиция Н. М. Пржевальского во время его неудавшейся попытки пройти в Лхасу [14] . Но если экспедиция Пржевальского простояла у горы Бумза восемнадцать дней в ожидании решения лхасских властей, то Рерихи ждали этого решения целых пять месяцев, будучи при этом блокированными тибетцами.
По таинственным законам жизни именно этот этап экспедиции, находящейся на грани смертельной опасности, оказался максимально плодотворным в научно-познавательном отношении. Рерихи – и это, несомненно, их исторический и научный подвиг – не потеряли присутствия духа! Юрий Николаевич, благодаря великолепному знанию тибетских наречий и открытому дружелюбному характеру, быстро приобрел друзей среди местных кочевников-тибетцев. В труднейших условиях он собирал уникальный материал о кочевниках хорпа, говорящих на крайне архаичном наречии тибетского языка. В бонском монастыре в Шаругене им было открыто многотомное рукописное собрание текстов добуддийской религии Тибета – древней и во многом загадочной веры под названием Бон. Часть этих рукописей была посвящена бонской версии знаменитой «Гесэриады», которую Ю. Н. Рериху довелось слушать непосредственно из уст тибетских кочевых рапсодов. «Я помню эти сидящие фигуры и сосредоточенные лица, – писал он об этом, – и затянувшиеся до полуночи рассказы о героических подвигах царя Гесэра и его семи воинственных друзей. В эти моменты обычно равнодушное выражение лица кочевника внезапно загорается внутренним огнем, который говорит больше, чем слова, о том, что их воинственный дух еще живет в них до сих пор» [15] .
14
Пржевальский Н. М. Третье путешествие в Центральной Азии. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. СПб., 1883. С.273–277.
15
Roerich G. N. Trails to Inmost Asia. P.345.
Кстати, заметим здесь, что именно Ю. Н. Рериху принадлежит, по-видимому, наиболее правильная научная датировка этого легендарного центральноазиатского эпоса о Гесэре, столь ярко воплощенного на полотнах отца. Его создание он относил к середине I тыс. н. э. и связывал с сяньбийскими кочевыми племенами. Не исключено, что именно исследование Ю. Н. Рериха навеяло его отцу незабываемый теперь для нас героический образ Гесэра.
Самым большим достижением экспедиции в этот тяжелый период было открытие в художественной орнаментике и убранстве оружия кочевников на севере Тибетского нагорья «звериного стиля», образы которого – загадочные каменные зооморфные лики – смотрят на нас со стен белокаменных соборов Владимира и Юрьева-Польского. Об этом Ю. Н. Рерих писал: «Трудно сказать, связан ли «звериный стиль» с каким-либо определенным этническим типом людей. Я склонен считать, что он возник у кочевников и охотничьих племен разных этнических групп, но живущих в среде, имеющей много общего, ибо только так мы сможем объяснить широкое распространение «звериного стиля» от границ Южной России до границ Китая и от сибирской тайги до величественных вершин Трансгималаев в Тибете» [16] .
16
Ibid. Р.367.
Открытие «звериного стиля» у тибетских кочевников явилось еще одним веским свидетельством в пользу теории единства древних кочевых культур с их культовой символикой, занимавших некогда обширные пространства Великой евразийской степи [17] . «Ни влияние Лхасы, ни мощное культурное давление Китая, – писал Ю. Н. Рерих, – не сумели уничтожить пережитки древнего кочевого искусства тибетских племен. Тибетец-кочевник еще и поныне вдохновляется окружающей природой и следует заветам «звериной» орнаментики» [18] .
17
Савицкий П. Н. О задачах кочевниковедения. Почему скифы и гунны интересны для русского. Прага, 1928.
18
Рерих Ю. Н. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета. Прага, 1930. С.19.
После пяти месяцев вынужденной стоянки экспедиция получила, наконец, разрешение продолжать путь на юг, однако в обход Лхасы. Этот путь пролегал по местности, не затронутой европейскими экспедициями и почти не известной географической науке.
Рерихи шли теперь по Великому пути паломников, идущему из Нагчу на запад через области Намру и Нагчан, к священной для индуистов и буддистов горе Кайлас, лежащей к северо-западу от озера Манасаровар. По мнению Ю. Н. Рериха, это был древний кочевой путь, по которому кочевники Кукунора и верховьев Желтой реки принесли на дальний запад Тибетского нагорья кочевую культуру с племенным эпосом и «звериным стилем».
Во время следования по этому священному пути экспедицией было обнаружено и нанесено на карту много новых археологических памятников, которые еще ждут своих исследователей. Среди них особый интерес представляют мегалитические каменные сооружения типа менгиров и кромлехов в урочище Доринг («Длинный камень») к югу от озера Пангок, впервые обнаруженные на Тибетском нагорье и свидетельствующие о весьма древнем заселении этой горной страны. «Вы можете представить себе, – писал Н. К. Рерих, – как замечательно увидеть эти длинные ряды камней, эти каменные круги, которые живо переносят вас в Карнак, Бретань, на берег океана. После долгого пути доисторические друиды вспоминали свою далекую родину. Древнее Бон-по, может быть, как-то связано с этими менгирами. Во всяком случае, это открытие завершило наши исследования следов движения народов…» [19]
19
Рерих Н. К. Сердце Азии. С.71.