Воспоминания о Ю. Н. Рерихе. Сборник, посвященный 100-летию со дня рождения Ю. Н. Рериха
Шрифт:
Здесь же, в урочище Доринг, экспедиция обнаружила совершенно необычный для этих мест женский головной убор – похожий на славянский кокошник красного цвета, украшенный бирюзою, серебряными монетами или унизанный бусами. В области Шенза-Дзонга (Сенджа. – А.З.), в Трансгималаях, Рерихам удалось найти древние могилы, напомнившие алтайские погребения и могилы южнорусских степей. «Жаль, что в Тибете невозможна раскопка, ибо говорится, что будто бы Будда запретил трогать недра земли» [20] .
20
Там же. С.59.
Дойдя до соленого озера Теринам, экспедиция круто повернула на юг и через перевал Сангмо-Бертик (5818 м над ур. моря) пересекла Трансгималаи, открытые в 1907 году выдающимся шведским путешественником и исследователем Центральной Азии Свеном Гедином, одним из искателей прародины арийских народов, труды которого Ю. Н. Рерих так высоко ценил.
Трансгималаи образуют великий водораздел между Индийским океаном и бессточным районом Внутренней Азии. Спустившись к верховьям Цангпо (Брахмапутра), экспедиция зафиксировала в районе озера Лапчунг последнюю группу мегалитических памятников. Мегалиты, обнаруженные Рерихами, значительно расширили известную до сих пор в науке зону их распространения. Следует отметить, что аналогичные мегалитические памятники были позднее открыты научным коллегой Ю. Н. Рериха, знаменитым исследователем Тибета Дж. Туччи в Западном Непале.
Сознавая необходимость дальнейшего археологического исследования Тибета и связанного с ним евразийского кочевого мира, Ю. Н. Рерих писал: «Великие кочевые империи, колоссальные по замыслу и занимаемому географическому пространству, остаются и поныне почти неисследованными… Единственными вещественными памятниками этих народных сдвигов являются многочисленные группы курганов или могильников, разбросанных на всем протяжении Русско-Азиатских степей, этой несравненной колыбели кочевого быта» [21] . Именно просторы этих степей, протянувшихся почти сплошной полосой от Карпат на западе до Большого Хингана на востоке, на протяжении многих веков служили жизненной основой и ареалом кочевых культур скифов, гуннов, тюрок и монголов. Эти сменявшие друг друга кочевые культуры Ю. Н. Рерих рассматривал как предмет специальной отрасли востоковедения – номадистики (то есть науки о кочевниках, чье прошлое ранее учеными не рассматривалось).
21
Рерих Ю. Н. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета. Прага, 1930. С.7.
Здесь Ю. Н. Рерих концептуально близок евразийцам – представителям геополитической и историософской школы, которую возглавила в эмиграции в 20-е годы XX века триада выдающихся русских ученых и мыслителей в лице географа П. Н. Савицкого, историка Г. В. Вернадского и лингвиста Н. С. Трубецкого. Основой мировоззрения этих ученых, которых Ю. Н. Рерих знал лично и чьи взгляды он разделял, было убеждение в том, что Россия есть совершенно самобытный географический, исторический, экономический и культурный ареал, равно отличный как от Европы, так и от Азии, хотя и развивающийся в сложном сопряжении и взаимодействии с ними.
Так, выдающиеся русские ученые-гуманитарии после низвержения Российской империи, после первого великого передела мира (первой мировой войны) в изгнании осмысляли и прогнозировали будущее своей многострадальной Родины.
Если материк Евразии европейские теоретики-геополитики именуют «Хартлендом Экумены» («Сердцевиной Земли»), то Россию евразийцы называли «Хартлендом Евразийского материка». Геостратегическое пространство между Западом и Востоком, которое занимала и занимает Россия, – становой хребет Евразии. Тысячелетиями через евразийские равнины с Запада на Восток и с Востока на Запад текли племена и народы, рождались и гибли кочевые империи, осуществлялась непрекращающаяся связь между традиционным ареалом западной Средиземноморско-Атлантической цивилизации и восточным Тихоокеанским геополитическим и геокультурным регионом. Еще в середине I тыс. до н. э. могущественные конфедерации скифских племен Евразии занимали пространства от Карпат на Западе до Великой китайской стены на Востоке. Ее строительство в ту эпоху отмечало границу между кочевой степной и оседлой земледельческой культурой. Этот же степной регион последовательно подчиняли своей власти восточные и западные гунны на рубеже и в начале нашей эры, тюрки в VII–VIII веках, монголы в XIII–XIV веках, русские в XVII–XIX веках. Монгольское владычество в эпоху своего апогея, при внуке Чингисхана, императоре-буддисте Хубилае (рубеж XIII–XIV вв.) охватывало практически подавляющую часть великого евразийского материка, за исключением Индийского субконтинента, Аравийского полуострова и собственно Западной Европы. Это было самое грандиозное континентальное государственное образование из всех когда-либо существовавших в истории. Оно более чем в полтора раза превышало по своим размерам Российскую империю в пору ее максимального расцвета в границах 1913 года.
Юрий Николаевич Рерих и Лев Николаевич Гумилев, которых автор может с гордостью назвать своими учителями, были последними яркими представителями евразийского направления русской исторической мысли. В их беседах о кочевниковедении и евразийстве мне посчастливилось участвовать лично.
Отдавая дань романо-германской культуре Западной Европы (особенно в ее христианское средневековье), они выступали против слепого подчинения России (Евразии) техногенной экономической и политической экспансии Запада. Они подчеркивали православно-византийские истоки русской культуры, с одной стороны, и глубинные восточностепные влияния – с другой. Последнее позволило им совершенно по-новому взглянуть на туранский мир Азии и его роль в русской истории. Еще в самом начале апокалиптического XX века самобытная евразийская позиция русских ученых явилась вызовом господствующим представлениям о роли кочевников в мировой истории. В сущности, евразийцы оставались последними глашатаями мира Природы и защищали ее божественную красоту от грядущего разрушения. С исчезновением вольных кочевий уходило последнее прибежище природной человеческой свободы. Это, конечно, противоречило урбанистическому идеализму, унаследованному от европоцентристской историософии XVIII–XIX веков, для которой, как для традиционной китайской историографии, а также современного мондиализма, понятия «кочевник» и «варвар» остаются синонимами. В рамках этой традиции попытки насильственной латинизации части западнорусских земель представлялись для европейской политики таким же «объективным» благом, каким было, с точки зрения китайских традиционалистов, принудительное подчинение китайскому политическому и культурному влиянию народов, живших к северу от Великой китайской стены. Такое отношение западных и восточных «культуртрегеров» к своим соседям базировалось на тезисе о превосходстве в первом случае европейской, а во втором – китайской цивилизации над традициями соседних народов.
Принцип «превосходства» одной расы над другой получил в середине века ярко выраженное «научное» обоснование в известной работе Ж. А. Гобино «Опыт о неравенстве человеческих рас», в которой автор выступил основателем расовой историософии. Ж. А. Гобино применил старую как мир идею «избранности» к народам романо-германской Европы. Позже эту идею пытался осуществить А. Гитлер. Естественно, что с точки зрения такой концепции Россия могла рассматриваться только как «плохая Европа», не имеющая самостоятельного историко-культурного назначения в генезисе мировой цивилизации. Но для Ю. Н. Рериха, несмотря на его блестящее европейское образование, Европа никогда не была «духовной Меккой», а связь России с Востоком была не абстрактной идеей, а личным жизненным фактором. Она была продумана и пережита им в долгие годы скитаний по самым труднодоступным областям Азии. Для него Россия явилась духовной наследницей того огромного мира, который раскинулся в древности от Венгерской равнины до Великой китайской стены, и чьи степные пространства были свидетелями великих событий, начиная от скифского похода Дария и кончая трагической гибелью от рук китайско-маньчжурских завоевателей последней кочевой державы Азии – Джунгарии. Часть калмыков в 1759 году спаслась от кровавого геноцида китайского императора Цянь-Луня и бежала из Синьцзяна в русские пределы под покровительство Екатерины Великой. Позднее калмыки откочевали к низовью Волги. С глубокой древности Русь вошла в общение с этим «Востоком». Апогей его военного могущества падает на эпоху Монгольской империи, которую академик Н. И. Конрад характеризует как «явление, принадлежащее и Востоку, и Западу» [22] . Именно тогда, в трагическое для Руси время, народы от Желтого до Средиземного моря вошли в орбиту небывалых до той поры историко-культурных контактов, одним из свидетельств которых служит знаменитое путешествие Марко Поло.
22
Конрад Н. И. Запад и Восток. М., 1966. С.112.
В послемонгольскую эпоху, когда Русь стала превращаться в Россию, она сама выступила собирателем степных и лесостепных пространств Евразии, объединяя живущие в них народы не только оружием, но и опираясь на силу традиций тех связей с Востоком, корни которых уходят в далекое прошлое. В душе русского человека издавна укрепилось чувство единства и неделимости всех народов Великой России.
«Мы как потомки батыевых татар, – говорил друг Достоевского и просветитель казахского народа Чокан Валиханов, – связаны с русскими историческим и даже кровным родством».
В сердце Ю. Н. Рериха надо искать ответ на вопрос о том, чем привлекала его кочевая Азия, изучению которой он отдал лучшие годы своей жизни. В образе Гесэрхана на вздыбленном коне, натягивающего тетиву лука на фоне пламенеющего неба (на одноименном полотне Н. К. Рериха), он ощущал неиссякаемую силу степной Евразии, судьбы которой тесно и неразрывно переплелись с судьбами его собственной Родины. И он мог бы повторить вслед за Достоевским, что «Россия не в одной только Европе, но и в Азии… что русский не только европеец, но и азиат» [23] .
23
Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. СПб., 1896. Т.21. С.250.
В живописной долине Кулу, ставшей известной в XX столетии как местопребывание семьи Рерихов, Рерихи обосновались в конце 1928 года. Расположенная в Западных Гималаях среди сияющих на солнце снежных вершин, она бережно хранит сокровища прошлого: развалины индуистских и буддийских храмов, древние могилы неведомых племен, а также редкие виды растений, птиц, животных. Долина Кулу овеяна воспоминаниями о святых, великих сказителях, о духовных отцах Индии. Здесь, по преданию, была написана «Атхарваведа» и жил Вьяса, легендарный слагатель «Махабхараты». Именно здесь был основан Н. К. Рерихом в 1929 году как наиболее важный результат экспедиции Институт гималайских исследований, который стал своего рода выдвинутой в горы стационарной комплексной экспедицией. На протяжении двенадцати лет, с 1930 по 1940 год, когда события второй мировой войны прервали деятельность этого центра, бессменным директором и душой института был Ю. Н. Рерих, который в следующих словах охарактеризовал деятельность этого уникального научного учреждения: «Институт гималайских исследований состоял из двух отделов – ботанического и этнологического, который также занимался изучением и разведкой археологических памятников… Не остался институт чужд и проблемам изучения космических лучей в высокогорных условиях… Была собрана и богатая коллекция тибетской фармакопеи, причем в этих многолетних работах приняли деятельное участие тибетские ламы-лекари» [24] . Кстати, примерно в это время в Калуге проводили опыты с космическими лучами К. Э. Циолковский и А. Л. Чижевский.
24
Рерих Ю. Н. Листки воспоминаний // Приключения в горах. М., 1962. Кн.1. С.58.