Воспоминания воображаемого друга
Шрифт:
— Никакое не удовольствие! — сказал я тогда, но меня никто не услышал.
Но это правда. Пусть сестра Сьюзен говорит, что хочет, а я рад, что не ем. Еда для меня — это как заноза в попе. Даже если еда вкусная, приходится волноваться о деньгах, чтобы ее купить, волноваться, чтобы она не пригорела, когда готовишь, и стараться есть так, чтобы не стать толстым, как сестра Сьюзен. А еще надо все время готовить, мыть тарелки, резать манго, чистить картошку и просить у официанта молоко вместо сливок. Едой можно подавиться, от нее может быть аллергия. В общем, с едой все слишком сложно. Мне все равно, что еда может
Вот я не ем и все равно чувствую себя счастливым, и пусть еда такое большое удовольствие. Потому что в том, что не надо волноваться о еде, тоже есть удовольствие. Даже больше, чем от еды.
Для Макса удовольствие — это побыть одному. Он не чувствует себя одиноким. Он не очень любит людей. Но он счастлив.
— Какая еда у тебя самая нелюбимая? — спрашивает доктор Хоган.
Макс на секунду перестает играть, руки замирают в воздухе. А потом он говорит:
— Зеленый горошек.
Я бы сказал — цукини. Готов поспорить, Макс забыл про цукини.
— Что ты меньше всего любишь в школе? — спрашивает миссис Хоган.
— Спортзал, — на этот раз быстро отвечает Макс. — Художественный класс. Перемены. Это кошмар.
— А кого в школе ты меньше всего любишь?
Макс впервые за все время поднимает голову.
У него такое лицо, будто ему палец прищемили.
— В школе есть кто-нибудь, кто тебе не нравится? — спрашивает доктор Хоган.
— Да, — отвечает Макс и после этого снова опускает голову и смотрит на умные игрушки.
— Кто тебе больше всех не нравится? — спрашивает доктор Хоган.
Теперь я понимаю, что она делает. Она старается сделать так, чтобы Макс заговорил о Томми Свиндене, а Макс готов открыться и все ей рассказать. Плохо было то, что мама Макса узнала про Томми Свиндена. Теперь все становится еще хуже.
— Элла Ву! — говорю я в надежде, что Макс повторит мои слова.
— Томми Свинден, — говорит Макс, как будто меня не слышит, и поднимает голову от умных игрушек.
— Ты знаешь, почему тебе не нравится Томми Свинден?
— Да, — говорит Макс.
— А почему тебе не нравится Томми Свинден? — спрашивает доктор Хоган.
Я вижу, что она немного наклоняется вперед. Ответ на этот вопрос — вот чего она ждала все это время.
— Потому что он хочет убить меня, — отвечает Макс и даже не пытается опустить голову.
— О нет, — говорит доктор Хоган.
Она говорит так, будто в самом деле удивлена, хотя я думаю, что она давно уже знает про Томми Свиндена. Наверняка она узнала про него от мамы Макса.
Весь этот разговор — одна большая ловушка, и Макс в нее попался.
Доктор Хоган какое-то время ничего не говорит, а потом спрашивает:
— Ты знаешь, почему Томми Свинден хочет убить тебя, Макс?
Взрослые всегда ставят имя Макса в конце вопроса, когда считают, что этот вопрос важный.
— Может быть, — отвечает Макс.
— А почему ты думаешь, что
Макс опять замирает на месте. У него в руке деталька от умных игрушек, и он просто смотрит на нее. Я знаю это его выражение лица. Оно такое, как будто он собирается обмануть. Макс не очень умеет обманывать, так что ему требуется время, чтобы придумать, как это сделать.
— Ему не нравятся мальчики, которых зовут Макс, — говорит он.
Но Макс говорит это слишком быстро, и голос у него звучит не так, как всегда, так что я уверен, что доктор Хоган знает, что он ее обманывает. Макс, наверное, вспомнил, как один пятиклассник сказал ему, что у него дурацкое имя. Пусть даже кому-то в самом деле не нравится имя Макс, это неудачный обман. Кто же способен убить человека из-за имени?
— Других причин нет? — спрашивает миссис Хоган.
— Что? — переспрашивает Макс.
— Есть еще причина, по которой, как ты думаешь, этот мальчик хочет убить тебя?
— А-а, — произносит Макс и снова замолкает, а потом говорит: — Нет.
Доктор Хоган ему не верит. Я хочу, чтобы она ему поверила, но она не верит. Я это вижу. Мама Макса с ней поговорила. Я знаю.
Интересно, когда родители Макса решили послать его сюда?
Когда папа Макса проиграл их с мамой спор?
Может быть, это случилось прошлой ночью, когда я был на автозаправке?
Но даже если мама Макса ничего не рассказывала доктору Хоган, та все равно догадалась бы, что он обманывает. Макс — самый худший обманщик на планете.
А доктор Хоган по-настоящему умная. Это пугает меня еще больше.
Что она хочет делать дальше?
Нельзя ли сделать как-нибудь так, чтобы она поговорила с Максом про миссис Паттерсон?
Глава 19
Я иду следом за Максом. Он, как и в прошлый раз, велел мне остаться в школе, но я собираюсь потихоньку подойти к машине миссис Паттерсон и подсмотреть, что они там делают. Мало ли что сказал Макс. Что-то не так.
Когда я пробегаю сквозь стеклянные двери и выхожу из школы, Макс и миссис Паттерсон уже на полпути к автостоянке. Первым делом я иду к дереву, которое стоит справа от дорожки, и прячусь за его стволом. Обычно я не прячусь. Не припомню, чтобы мне приходилось прятаться от Макса, а больше меня никто не видит, так что можно сказать, я и так спрятан от всех, кроме Макса.
Сейчас я первый раз прячусь и от него.
Дальше, слева от дорожки, на газоне стоит еще одно дерево, и я перебегаю к нему. Если бы я ходил по земле по-настоящему, я сейчас не бежал бы, а шел на цыпочках, чтобы Макс меня не услышал. Но я двигаюсь неслышно даже для Макса, так что бежать лучше — меньше шансов, что Макс меня заметит.
Я выглядываю из-за ствола. Макс и миссис Паттерсон уже почти дошли до машины. Миссис Паттерсон идет быстро, гораздо быстрее, чем ходят взрослые, которые не просят детей хранить их тайну и не водят их в свои машины во время уроков. Дальше я собираюсь ползти. Примерно в тридцати шагах от меня стоит ряд припаркованных машин. Если ползти, можно использовать их как укрытие, тем более Макс маленький и за машинами он меня не увидит. Это забавно, потому что за спиной у меня дети из двух классов. Странное ощущение, когда ползешь на виду у стольких детей.