Воспоминания
Шрифт:
И раз в месяц опрос. Он немножко гнусил, но совершенно замечательно декламировал, особенно классическую русскую поэзию, начиная с Ломоносова:
Лице свое скрывает день,
Поля покрыла хладна ночь... [13]
И Державина. Он обратил в свое время наше внимание, и я в этом убедился совершенно, прочтя очень много всяких стихотворений на всяких языках, что в мировой поэзии лучшее произведение — это последние коротенькие стихи Державина:
Река времен в своем стремленья
13
Начальные строки стихотворения М.В. Ломоносова «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния»
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,—
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы [14] .
Это, конечно, лучшее произведение всей мировой поэзии
14
Правильное звучание второй строки; «Поля покрыла мрачна (в раннем варианте — влажна) ночь...» С. 77 Река времен... не уйдет судьбы. Недописанное предсмертное стихотворение Г.Р. Державина «На тленность»
У нас не было двух разных предметов: русской литературы и иностранной литературы. Иностранная литература давалась попутно с русской, так сказать, в контексте с русской и синхронно с русской. Он сам был очень хорошим переводчиком, и им были напечатаны переводы Байрона. Вообще, талантливейший был человек. И он не обладал ни стремлением к поддержанию дисциплины, ни строгостью, ни какими-то педагогическими качествами — ничем. Но никому, даже самым безнадежным хулиганам и дуракам в классе, в голову не могло прийти во время урока Владимира Михайловича Фишера что-нибудь выкинуть, слово какое-нибудь сказать или звук какой-нибудь издать, двигаться зря. Все сидели, слушали и восхищались. Из чего опять же следует, что всякая педагогика — гнусь и муть. Никому она ни на что не нужна.
Затем был, конечно, хорош наш директор, Александр Сергеевич Барков. Он преподавал географию, до революции был доцентом, а потом стал профессором Московского университета. Он был очень хороший человек. Ну, у него вели себя всегда все примерно, он директор был, начальство, Их Превосходительство. Он заботился о том, чтобы у нас поддерживались кружки, всегда говорил, что официально я не обязан знать, но устраивайте кружки. И, в частности, он принимал участие вне стен гимназии в нашем географическом кружке. Это первый наш кружок был, который потом перерос в «Сикамбр» [15] .
15
О «Сикамбре» см. прим. к с. 109.
И наконец, упомяну еще Александра Петровича Калитинского [16] , который был доцентом Археологического института, по специальности геолог и антрополог. Он немножко занимался физической антропологией, происхождением человека, всякими неандертальцами и прочими якобы уже членораздельными скотами. И археологом был немножко. Он преподавал у нас в старших классах и относился к преподаванию юмористически, что очень хорошо. Надо сказать, что все эти преподаватели, о которых я говорю вам, все они были замечательны в первую очередь тем, что в них не было звериной серьезности. Они не страдали тем, что немцы называют «der tierische Ernst» — звериная серьезность. Это ужасное свойство многих людей — страдать звериной серьезностью. Так вот, они не страдали, и Капитанский в особенности. Он вообще нас предупредил, придя в класс преподавать географию (это уже были основы экономической географии всего земного шара, и основы экономической географии России, и основы климатологии): «Вот по программе вам положено то-то и то-то, могу вам рекомендовать такие-то учебники, такие-то книжки для чтения (точно так же, как Владимир Михайлович, только другого типа совершенно человек). А я вам буду интересные вещи рассказывать из того, что по программе не положено, главным образом, основы физической антропологии, происхождение человека и кое-что из климатологии новенькое: о Военкове, о комплексной географии, о комплексном изучении земной поверхности». И читал нам блестящие лекции.
16
А. П. Капитанский (1879—1946) — географ, историк. Окончил Новороссийский университет и Московский Императорский археологический институт. С 1914г. преподавал географию и естествознание в гимназии Флёрова. После 1919г. эмигрировал в Прагу, где сотрудничал с Н.П.Кондаковым и после его кончины (1925) стал секретарем научного ежегодника по вопросам медиевистики «Seminarium Kondakovianum», профессором Карлова университета в Праге. С 1930г. жил в Париже
Зоологию во Флёровской гимназии тогда преподавал Сергей Иванович Огнев [17] , зоолог очень крупный, через некоторое время, через ряд лет, ставший профессором зоологии Московского университета и крупным звероводом, крупным специалистом по млекопитающим, особенно по грызунам, отчасти насекомоядным. Сергей Иванович, кроме того, был сыном знаменитого в свое время, в те времена уже старика, Ивана Флоровича Огнева [18] , профессора гистологии на медицинском факультете того же Московского университета, большого знатока московских древностей.
17
С.И.Огнев (1886-1951) — зоолог, эколог, систематик, эволюционист, основатель московской школы териологов. В те годы внештатный ассистент и
18
И.Ф. Огнев (1855-1928) — гистолог, профессор Московского университета.
Я вам еще не рассказывал, как мы втроем, представители трех поколений: Иван Флорович Огнев, живописец известный очень [19] Михаил Васильевич Нестеров (среднее поколение, ему тогда было сорок с хвостиком) и я, гимназист старших классов,— во время первой мировой войны почти каждую субботу и воскресенье ходили по всем московским церквам. И не художник Нестеров, отчасти известный своей церковной живописью и вообще религиозной тематикой в живописи, а гистолог Иван Фролович Огнев нам преподавал всю археологию и искусство старых московских церквей. Мы тогда обошли за две зимы, по-моему, все московские церкви, построенные раньше XX века, с XIX века и до основания Москвы. Кроме того, той же тройкой ездили в теперешний Загорск, тогда Сергиев Посад, и в окружающие пустыни.
19
Михаил Васильевич Нестеров (1862—1942) — художник, автор картин, запечатлевших религиозный облик России. Сообщаемые Н. В. факты вносят интересные добавления в биографию Нестерова.
А Сергей Иванович Огнев тогда был молодым внештатным ассистентом Московского университета, сидел в Зоологическом музее. Но так как он по университету денежек не получал, и хотя семейство было не бедное, он хотел, конечно, зарабатывать деньги. И деньги он зарабатывал в качестве гимназического учителя зоологии. Как я уже говорил, количество штатных оплачиваемых должностей ассистентов в университетах было ограничено очень. Внеуниверситетских, чисто научных институтов практически почти не было не только в России, а вообще в мире. Значит, оплаченных научных должностей, с которых ученый мог начинать свою научную карьеру, было немного. Поэтому было естественно, что большинству приходилось на стороне где-то зарабатывать деньги. Естественнее всего было зарабатывать будущим ученым учителями, поэтому очень многие будущие крупные и историки, и филологи, и зоологи, и ботаники, и химики, и физики начинали с учительства в соответствующих специальностях, были гимназическими учителями.
Сергей Иванович Огнев был преподавателем зоологии в гимназии в те времена и уже сверхштатным ассистентом университета. А после революции стал сперва штатным ассистентом, потом доцентом, потом профессором и одним из крупных наших зоологов-позвоночников. Затем были два брата Жадовские, Борис Эсперович и Анатолий Эсперович. Борис Эсперович Жадовский рано умер. Он был тоже гимназическим преподавателем зоологии и сверхштатным университетским ассистентом. А Анатолий Эсперович был преподавателем ботаники в гимназии, а потом стал известным и превосходным доцентом ботаники Московского университета. Это вот только по моей специальности. Но и в других областях. Химию преподавал Славянов — доцент химии в Коммерческом институте московском. В Москве был до... , кажется, он закрылся или слился с чем-то в 19 году уже, после революции. Коммерческий институт [20] , который славился очень хорошим составом профессоров и преподавателей.
20
Коммерческий институт возник в 1906 г, существовал до 1918г., был преобразован в Московский институт народного хозяйства им. Г.В.Плеханова.
Там вот Александр Васильевич Цингер был профессором физики. Знаменитый [21] Цингер, который написал знаменитые учебники и в качестве физика «Занимательную ботанику», а не «Занимательную физику». А «Занимательную физику» не он, а его сотрудник один, Яша Перельман [22] , написал, его ассистент по Коммерческому институту. Тот написал «Занимательную физику», «Занимательную математику» и «Занимательную арифметику», А потом пошли всякие другие занимательные. А физик Цингер написал «Занимательную ботанику». И прекрасная книга! Эта вещь переведена на немецкий, английские языки и, вообще, послужила своего рода началом и эталоном для всяких «занимательных». Вот прекрасная «Занимательная зоология» была крупным очень зоологом мюнхенским, профессором зоологии в Мюнхене, фон Фришем, потом написана. Кстати, непосредственно под личным воздействием Цингера. Они были знакомы лично и даже дружили. Одним словом, в гимназиях... вот в нашей, Флёровской, гимназии и в целом ряде других московских гимназий... и петербургских гимназиях (в меньшей степени в киевских и харьковских), молодыми относительно учителями были начинающие преподаватели соответствующих университетов, политехнических институтов и так далее.
21
Знаменитый... А.В. Цингер (1870-1934) — физик, профессор московских вузов, автор учебных пособий, в частности: «Начальная физика», «Рабочая книга по физике. Учебник для школ», «Занимательная ботаника. Пестрые беседы любителя». Перу А. В. Цингера принадлежат также воспоминания о Л. Н. Толстом. Его сын, художник Олег Цингер (1910-1998), уехавший в 1922 г. с родителями в Германию, стал близким другом семьи Тимофеевых и написал об этом воспоминания, первый вариант которых прозвучал в книге Д.А. Гранина «Зубр» (1987) (также см.: Цингер О.А. Колюща — Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский // Н.В. Тимофеев-Ресовский. Очерки. Воспоминания. Материалы. М., 1993. С. 156—173; Цингер О.А. Где в гостях, а где дома. Париж-Москва, 1994;). Фрагмент переписки О.Цингера с Н.В. см. в разделе «Письма».
22
Яков Исидорович Перельман (1882—1942) продолжил ряд научно-популярных книг по физике и математике.