Воспоминания

Сато Тсутому

Ани вел себя так, будто знал, что там стояла я — по существу, теперь он точно это знает, но — он спросил это, показав своё лицо.

— Ух, эмм, эм...

— Да.

Ани терпеливо ожидал ответа от бессвязной меня.

Хотя я назвала это ожиданием, это невозможно было понять по его бесстрастному лицу. Тем не менее, он смотрит на меня.

Сдержанный взгляд Ани увеличил моё недоумение.

— Эм, можно войти?

В этой ситуации, я стала, к сожалению, немного истерической; как бы сказать, меня охватило чувство опасности.

Прежде чем оно меня полностью охватило, я, к сожалению, попыталась принудительно его подавить. После того, как я небрежно заговорила, я подумала «что ты будешь делать после того, как войдешь в его комнату!?» но было слишком поздно.

Моё лицо, наверное, стало красным. С красным лицом и сердитая — хотя я никогда не намеревалась сердиться на него, но — в ответ мне, пристально на него смотревшей, этот человек естественно широко открыл глаза, но не показал других следов беспокойства. Он открыл дверь и пригласил меня войти.

Как обычно, его комната была проста — то есть, в ней не было много вещей.

В этом пустынном интерьере, функционировала рабочая станция, громким шумом давая знать о своём присутствии.

— Теперь, что именно вы хотели?

Я не ответила на вопрос Ани.

На этот раз моё сознание было обращено на очевидный код, отображенный на рабочей станции, которая была соединена к наполовину разобранному CAD. Монитор переполняли бесчисленные цифры и буквы.

Разве эта комната не выглядит как лаборатория разработки CAD...

Честно говоря, я потеряла дар речи.

Но следующие слова, которые сказал Ани, быстро вернули моё сознание назад к нему.

— Госпожа.

— Не называй меня Госпожой.

В ответ на мой крик, Ани застыл в удивлении.

Для этого человека выглядеть, словно потерял дар речи, действительно необычно, но я не думаю, что это странно.

В конце концов,

Только что мой голос был как вопль.

Голос звучал, будто я собираюсь разрыдаться.

— Ух...

— ...

— Эм, гм... верно! Если ты не привыкнешь говорить со мной нормально, ты можешь неожиданно ошибиться позже в другом месте, так ведь?

Выражение Ани сменилось с «удивления» к «подозрению».

Недоверие в его взгляде давило на меня, но я выхватила действительно плохое оправдание благодаря чистой силе воли.

— Поэтому, пожалуйста, зови меня Ми-Миюки!

Однако я уже зашла так далеко, как могла.

Когда я, наконец, закончила говорить, это была моя единственная мысль, я зажмурилась.

Будто ребенок, который боится, что его отругают, я ухватилась за уловку того, что закрыла глаза и склонила голову.

Хотя я не знала, чего боюсь, я действительно была как ребенок, который безоговорочно боится неодобрения родителей.

— ...Понял, Миюки. Это всё?

Ответ Ани был вежливым.

Не его обычный взрослый, как формальность; он говорил обычно, будто говорит к другу.

Наверное, Ани говорил с другими людьми, вроде

школьных друзей или младшеклассников, в таком тоне голоса и неформальным языком.

Ани смотрел на меня вежливыми глазами и вежливо ко мне говорил.

— ...Это всё.

На этот раз я действительно собиралась разрыдаться.

Всё, что я могу, это сдержать слезы.

— Извини, я собираюсь вернуться в свою комнату.

Так как у меня нет выносливости делать это долго, я сбежала от Ани.

Найдя убежище в своей собственной комнате, я зарылась лицом в подушку.

В конце концов, я, к сожалению, знала это.

Эта вежливость была лишь наиграна.

Даже обычные слова, которые брат естественным образом будет говорить сестре в нормальных родственных отношениях, были лишь результатом, который пришел от холодного расчета.

У меня не было доказательств, чтобы поддержать мой несчастный вывод.

Но, так как я сестра этого человека...

Лишь в такие времена я могла почувствовать горечь общения через родственные связи, когда пыталась убить звук собственного плача.

Глава 14

11 Августа 2092 / Окинава — Загородный Дом ~ Военно-Воздушная База

После этого два дня прошли нормально.

Этот человек следовал за мной, как всегда, и я относилась к нему так же, как всегда.

Я думала, что пытаюсь быть добрее к Ани... Нет, я всё ещё так думаю.

Я думала, что если так сделаю, что-то может измениться.

Но это лишь послужило мне постоянным напоминанием, что привычки, однажды укоренившиеся, не могут быть так легко исправлены.

Вчера, и позавчера, я снова как всегда обращалась с ним эгоистично. Осталось семь дней нашего двухнедельного отдыха. В эти семь дней, я, скорее всего, буду так с ним обращаться снова и снова. Я не могу себя пересилить.

...Неделю назад я даже не заметила бы.

Тогда, что со мной происходит?

Я не понимаю себя. Я не понимаю, чего желаю.

В состоянии тоски, я, видимо, проведу и этот день с такими мыслями, омрачившими мой разум.

Но, к счастью — хотя, говорить так будет слишком нагло, но, похоже, это больше не имеет значения — я больше не могла позволить себе роскошь таких мыслей.

Как только я закончила завтракать, от всех приборов и оборудования прозвучал сигнал тревоги.

Теми, кто вызвал тревогу, были вооруженные силы.

Другими словами, нападение иностранного государства.

Я уставилась на экран, будто хотела его съесть.

— Вторжение ведется с Западного моря.

— Не было объявления войны.

— Атакующие силы — флот подводных лодок с баллистическими ракетами.

— В настоящее время они с наполовину всплывшего состояния атакуют Острова Кэрама.