Воспоминания
Шрифт:
— Тогда измени весь «опыт» Майи в «информацию».
— Но это!? — Мия неверующими глазами уставилась на отца. Тем не менее, Гэнзо вообще не дрогнул на крайнее осуждение, которое получил от своей дочери.
— Мия, я понимаю твои чувства. Я сам отдаю себе отчет о сожалении и вине, которые буду чувствовать, отнимая воспоминания Майи. Но даже в этом случае с таким положением вещей дух Майи будет, безусловно, уничтожен.
— ...
— Завтра Мая прибудет в этот особняк. Посмотри на Маю, которая к нам вернулась, и сделай выбор. Неважно, каким он будет, я понесу всю
Мия молча поклонилась и оставила отца.
В комнате для конференций, которую она покинула, Гэнзо остался, окруженный взглядами оставшегося клана.
Все они одобрительно ему кивнули.
— Наш противник — центральный административный институт магических исследований Дахана. В отличие от единого Четвертого Института, продуктом которого мы являемся, он состоит из множества научно-исследовательских лабораторий, поэтому первая проблема — разница в количестве.
Гэнзо начал с их конкретных недостатков. Прежде чем Азия разделилась на Северную и Южную, Институт Куньлуньфанг был связующим звеном всех современных исследований магии континента. Когда Институт Куньлуньфанг присоединился к Дахану, Великий Азиатский Альянс потерял почти весь опыт в современной магии. Поэтому Дахан мог стоять нога в ногу с Великим Азиатским Альянсом, несмотря на недостаток ресурсов. Можно сказать, что Институт Куньлуньфанг — ядро военной силы Дахана.
— Тем не менее, я не могу позволить пройти незамеченной направленной на нас дикости. Хотя мы — оружие, мы не рабы. И я отказываюсь быть скотом. Мы сами являемся хозяевами лаборатории, которая нас создала.
Когда Гэнзо замолчал, все присутствующие снова одобрительно кивнули.
— Это личные счеты. Я родитель дочери, которая была осквернена; это моя месть, чтобы очистить горечь. Тем не менее, это ещё не всё. Я желаю показать свой характер глупой «Нации», которая относится к волшебникам как к домашнему скоту.
— Гэнзо-доно, — тем, кто открыл рот, был старейший своего поколения из собравшихся здесь, его дядя, — я не считаю это личной трагедией Майи. Этим инцидентом был оскорблен весь клан Йоцуба; наша честь была запятнана.
— Итоко-доно [22], — его двоюродная сестра, которая была моложе его на десять лет, следующей пожелала сказать своё слово, — у меня тоже есть дочь; поэтому я тоже не думаю об этом как о деле кого-то постороннего. Моя дочь ещё даже не достаточно взрослая, чтобы ходить в школу, но когда я думаю о её будущем, я не могу игнорировать эту бессмысленную трагедию.
— Мы оружие и убийцы.
Раздался голос ближайшего из низших чинов.
— Если мы обратимся к человечности, это, вероятно, будет бесплодной затеей. Независимо от того, как это эгоистично, но в этом нет сомнений; те, кто осмелились напасть на нас, могут насмехаться над нами с глубин ада. Но, вы ведь знаете это, так ведь!
Взгляды остальных содержали понимание и одобрение.
— Ведите нас, наш Мастер! Даруй мне участие в отмщении вашей почётной дочери!
— Умерьте себя, Гэнзо-доно.
Голос взорвался рядом с Гэнзо.
— Такой новичок закончит лишь смертью собаки. Анюэ[23], прежде всего дайте мне, вашему младшему брату, свои приказания. Я покажу ад этим головорезам Азии.
— Гэнзо-доно, наши чувства такие же, как и ваши.
— Все, кто имели какое-либо отношение к похищению Майи, должны умереть.
— Волшебники Азии, которые выступали в качестве пешек для насильника, будут уничтожены.
— Пожалуйста, оставьте на меня наше правительство. Я заставлю замолчать тех, которые говорят о дипломатии и военном сотрудничестве.
Гэнзо глубоко поклонился всем собравшимся в этом месте.
Затем он поднял голову, чтобы провозгласить:
— Враг — Институт Куньлуньфанг и правительство Дахана. Мы сотрем наших врагов всей мощью Йоцубы.
— ...Мая... Мая.
Голос зовет меня. Такое чувство, будто я не слышала этот голос действительно долго, но почему-то я не чувствую, что очень долго ждала его услышать.
Я открыла глаза. Больничная палата выглядит знакомой, и если мне не изменяет память, это лицо принадлежит моей старшей сестре-близнецу.
— Нээ-сан... это место — комната лечения Четвертого Института?
На первое слово из уст Майи, Мия расслабилась и, в то же время, её лицо наполнилось слезами.
— Верно, Мая. Как ты себя чувствуешь? Не болит голова или что-то подобное?
После того, как ей задала вопрос старшая сестра, выражение Майи стало подозрительным.
— У меня... нет головной боли. И мой ум и моя память ясны.
Когда Мая сказала слова «моя память», лицо Мии стало беспокойным.
Она посмотрела на Маю испуганными глазами, на что Мая посмотрела на неё с изумленным лицом.
— Нээ-сан, я... была изнасилована.
Мая связала это вежливо, Мия отвела взгляд.
— И всё моё тело было испорчено. Даже внутри моё тело было повреждено. Во всём моём теле не осталось места, которое не было испачкано.
Мия обеими руками ударила себя по коленям со звуком хлопка. Будто она боялась, что тело поднимется со стула и убежит, и удерживала его от этого.
— Я помню всё это. Но, несмотря на это, почему, интересно? Такое чувство, что всё это нереально. Будто я просто смотрю фильм, думаю об ужасных и жалких вещах, хотя всё это случилось со мной.
Мия не могла поднять глаза.
— Нээ-сан.
Мая не могла оторвать глаз от своей старшей сестры.
— Что было со мной сделано? Нээ-сан.
— ...Твоя память была преобразована, — наверное, она, наконец, смирилась с вопросом, поэтому Мия начала говорить, глядя вниз, — в сознании находятся различные процессы для хранения памяти. Память индивидуального человека не единое целое. Учитывая это, процесс для хранения собственного опыта и полученные от текстов и изображений знания накапливаются в различных по форме хранилищах памяти.