Восстание эльфов
Шрифт:
– Братья и сёстры! Я стою перед вами лишь по одной причине: мы устали от той жизни, которую не заслужили! У меня есть мечта! Я хочу видеть наших детей играющими среди полей и лесов, среди кристальных ручьёв и горных рек! Это прошлое, что подарила нам природа Гиэнтена, жадно забрала у нас империя Демедас и растоптала! Нам оставили ошмётки: вместо леса – пни, вместо свободы – рабство! Но под лежачий камень вода не течёт! Сегодня мы прольём много крови! Мы покажем людям, что не только они способны на жестокость! Что мы имеем право на собственную свободную жизнь! Сегодня всё изменится! – произнёс я,
Толпа завыла. Я и сам удивился тому, насколько ловко в моей речи собрались слова в предложения.
– Эльфы не приемлют насилия! Эльфы не живут без свободы! Эльфы существуют в гармонии с собой и с природой! Это всё в прошлом! Сегодня мы не эльфы, мы скот, который окружили, чтобы погнать на убой! Но пускай в последний раз предки и сама Лотраэль взглянет на наши бренные тела! Мы переломим свою судьбу! Мы задавим угнетателей!
По всему Эльфиму прокатилась волна рукоплесканий. Я смотрю на восхищённые лица эльфов. У кого-то с глаз спускаются ручьи слёз. Кто-то закрыл глаза и обратил лицо к небу в молчаливой молитве.
Я скинул с себя тогу и вытащил клинок из ножен. Эльфы приковали свои взгляды на мне.
– Нас травили порошком иллюзий, чтобы сделать слабее! Мы шли войной на брата и на сестру, потому что нас разобщали! Мы жили в бедности и радовались каждому медяку, пока император и его прихвостни набивали пузо, смеялись над нашими повешенными сородичами! Нашим детям вдалбливали в голову, что их отцы и матери – ничтожество, которое способно только прислуживать! Но мы остановили войну в Эльфиме и широко раскрыли наши глаза! Сегодня мы научились смотреть друг на друга, как на братьев и сестёр! Мы единое целое и теперь нас не остановить! Вперёд, эльфы, потерянный народ! К свободе! – крикнул я и протянул лезвие меча к небу.
На рыночной площади поднялся монотонный грохот: восставшие забили оружием по своим щитам. Они, словно бурная неуправляемая река, хлынули широким строем к главным воротам, отделяющим рабский город от Арфена. Я протолкнулся к воротам и крикнул:
– Мы готовы!
С той стороны проныла щеколда ворот. Ворота отворились, и волна эльфов ворвалась в Арфен. За воротиной я увидел труп стражника.
«Грей… На какие жертвы тебе не пришлось идти ради эльфийской революции».
Вокруг нас раскинулся людской город: каменные поместья, большой замок наместника, величественно возвышающийся над ними, широкие мощёные улочки, освещаемые светом фонарей, таверна, откуда доносится пьяный гул, и мрачная башня, огороженная стальными кольями, где я увидел ужасы экспериментов архимага Ги. Людской город также, как и рабский, окружён каменными стенами. И хотя внешние стены куда больше, они не сковывают людей внутри.
Вдалеке, среди центральной улицы, что ведёт к дворцу наместника, показались огни. Это отряд стражников с факелами идёт к нам. Они тяжеловесно вооружены: латные доспехи, полуторные мечи, алебарды, ростовые щиты. Явно готовились.
«Они уже здесь?! Но как они узнали?!» – подумал я, осознав, что незаметная атака провалилась.
– Кидайте факелы в остроухих! Подожгите этих животных! – крикнул капитан стражи. Его красное одутловатое лицо скривилось, когда мы пересеклись взглядами. Стражники бросили факелы в наш строй.
– Щиты! – крикнул я, тут же подтянув щит к лицу. Строй быстро среагировал: огненные деревяшки удалось отбить, но щиты многих восставших загорелись. Их пришлось откинуть в сторону.
В нашем строю поднялись волнения. Спиной я почувствовал страх, нарастающий в сердцах. Огонь всегда пугал эльфийский народ: с начала времён пожары в пышных лесах Гиэнтена были самой великой бедой, как мне сказала Флори.
– За Гиэнтен! – во всё горло крикнул я, и, выставив лезвие меча, помчался вперёд. Капитан ахнул, испуганно открыл рот и убежал вглубь своего строя.
Прыжком я налетел на щит первого попавшегося стражника, сверху-вниз махнул клинком, перерезал ему глотку. Стражники двинулись вперёд, но по обе стороны от меня выросли восставшие эльфы, принявшие бой на себя.
Волна схлестнулась с волной. Другой стражник подошёл ко мне, занимая оборону. Я начал молниеносную атаку, тарабаня по его щиту, а после резко её прекратил. Он поднял свою голову из-за щита, недоумевая, и лезвие моего меча тут же вонзилось между створок его шлема. Он испустил протяжный хрип и рухнул на землю.
Рёв сражающихся и лязг мечей. В злобном танце смерти не различимы ни живые, ни мёртвые, ни орудия, ни те, кто ими управляет.
Я бьюсь в первом ряду и в моём сердце закрадывается надежда. Всё-таки я ожидал, что число стражников будет невероятным. Здесь же их около сотни. Недооценили нас? Или, может, Грей пустил слух, что восстание – ничто иное, как неорганизованная дикарская выходка? Надеюсь, он смог уберечь свою семью и себя.
Взмах! Удар! Уклонение!
Меч стражника пролетел в опасной близости от моего плеча. Я наношу ответный удар, но лезвие моего клинка ломается о его громадный щит.
Пот со лба заливает глаза. Я отбиваюсь обломком меча и замечаю, что наш первый ряд истлел: на телах павших дерётся уже вторая волна.
Стражник делает выпад вперёд, я уклоняюсь в сторону и становлюсь за его щитом. Мы делаем одновременные удары. Я – кулаком по его голове, он – щитом по моему телу. Отлетаю назад и вижу, как с его головы слетает шлем. Он заносит меч над моим телом, готовясь проткнуть меня, но тут же получает стрелу в висок. Обернулся и увидел Флори, что стоит в пяти метрах от меня. Она подмигнула и достала новую стрелу из колчана.
«Вот чего так боялся Грей…» – подумал я, глядя на бойню. – «Он хотел, чтобы обошлось с минимумом жертв. Ведь эти люди, стражники, просто исполняют свой долг. Но судьба для них и для нас распорядилась иначе… Мы отправим их в Ад, а сами присоединимся к Лотраэль в её лесном чертоге!»
Я вскочил на ноги. «Пора!»
– Лучники! Стреляй! – изо всех сил крикнул в сторону стен.
Между зубьев стен, укрывшись за каменным бруствером, показались эльфийские лучники. Они насадили стрелы на тетиву, прицелились, и покрыли армию стражников градом из стрел. Эта хитрость пришла мне в голову только вчера. Мы тихо перестреляли арбалетчиков на стенах, заранее подготовили самых метких стрелков для того, чтобы они забрались по верёвкам на их места и вели огонь с выгодной позиции. Это была мера предосторожности, но я предполагал, что сражение развернётся у самых ворот и пойдет не в нашу пользу.