Восстание на Боспоре
Шрифт:
– Зачем? – недоумевали одни.
– Затем, – разъясняли им более осведомленные, – чтобы расправиться с рабами, а то они обнаглели и готовы взбунтоваться. И крестьян наказать, особенно тех, которые разделили самовольно зерно еще до того, как его успели увезти в царские амбары.
Странные слухи росли и становились все более тревожными. Они проникли в самые низы боспорского люда, волновали рабов и крестьян. Последние имели все основания бояться появления заморских войск. Говорили, что понтийцы казнят всех строптивых рабов, других отправят на железные рудники,
Возбуждение в народе росло. Власти ловили распространителей слухов, но их было так много, что трудно было что-либо выяснить и наказать настоящих виновных. По указу царя хватали подозрительных людей, пытали их, казнили. Наступила очередь и Савмака.
– Ну, если меня станут пытать, то в последний раз! – сжимал он кулаки. – Вырвусь из рук палачей и задушу этого Саклея!
– Мы не выдадим тебя! – в один голос отвечали рабы-рыбники. – Не пустим сюда царскую стражу!..
От Форгабака Алкмена узнала, что Саклей решил повторить пытку Савмака и добиться его признания. Обоим казалось, что теперь Савмак не выдержит и расскажет все, как было, что будет равносильно оправданию Гликерии перед царем и народом. Раскрытие заговора возвысит Саклея в глазах Перисада, чего Алкмена не могла допустить.
– Надо заставить Савмака молчать! – коротко сказала она.
– Это можно сделать только одним путем – убить Савмака.
– Да? – встрепенулась Алкмена. – Ты, пожалуй, прав. Так убей же его!
– Нет, – решительно покачал головой осторожный танаит, – я и так много делаю для тебя, государыня. А убивать – это дело твоих воинов. Пусть и они приносят пользу. Прикажи сделать это Зоилу.
8
Зоил с двумя дандариями явился в провонявший рыбой сарай, битком набитый рабами, среди которых, по сведениям, находился и Савмак. Кефалон с готовностью проводил гостей к засолочным ваннам. В темных углублениях копошились люди. Посолки рыбы сейчас не было, рабы занимались очисткой цементированных ванн, орудуя тяжелыми скребками. Никакой сытной пищи и отдыха, обещанных Саклеем, они не дождались.
Огромный, как медведь, Зоил смело вошел под крышу рыбозасолочного помещения, морща нос от дурного запаха. Разглядев в полутьме тени двигающихся людей, он попросил указать, который из них Савмак. Кефалон протянул руку в сторону высокой фигуры, вооруженной скребком.
– Теперь уходи! – приказал надменно Зоил: – Если услышишь крик – не пугайся! Понял ли?
– Понял, – коротко ответил Кефалон и с бьющимся сердцем поспешил покинуть сарай.
– А ну, раб Савмак, подойди сюда, не бойся! – пробасил Зоил, держа за спиной секиру.
Савмак хотел отозваться, но Мукунаг остановил его, шепнув:
– Подожди, я узнаю, чего ему надо.
– Берегись! – успел сказать ему Савмак, предчувствуя недоброе.
– Я Савмак! – выглянул из ямы Мукунаг, обтирая лоб рукой. – Чего тебе?
Остальные рабы подняли головы и, вскинув скребки на плечи, приблизились.
– А вот чего! – вскрикнул Зоил и молниеносно взмахнул секирой.
Удар в полутьме оказался неверным, пришелся не по голове, а по плечу, сорвав лоскут кожи вместе с мясом. Этого никто не ожидал, так как все полагали, что дандарии явились с целью увести Савмака на допрос.
– Ты что, убивать пришел? – успел крикнуть Мукунаг, но другой удар стального лезвия раскроил ему череп.
Все пришло в движение. Рабы стали выбираться из ванн, окружили убийцу и его воинов.
– Не шумите! – спокойно, но грозно окрикнул их Зоил. – Мы никого больше не тронем! Мы укокошили лишь этого пса Савмака, а больше нам никого не надо!
– Савмака? Так я здесь! – вырос рядом высокий, широкоплечий раб. – Вы убили друга моего – Мукунага.
– Это же дандарии, враги наши! – закричал громким голосом Кукунаг. – Они убили Мукунага!..
– Бей их! – высоким голосом поддержал его Пойр. – Бей!..
– Дандарии убивают рабов! Смерть им!..
Словно эхо пронеслось по всем отсекам и ваннам. Нарастающий шум и крики слились в сплошной рев. Отовсюду сбегались толпы рабов. Зоил увидел, что его окружили со всех сторон. На его глазах от страшных ударов пали оба сопровождающих его воина.
– Кефалон, на помощь, зови стражу! – заревел телохранитель царицы.
Это были его последние слова. Его повалили и буквально искромсали железными скребками, после чего неузнаваемые останки трех людей были выброшены во двор. Тут же положили трупы двух убитых в схватке рабов и тело Мукунага.
– Троих за троих! – мрачно сказал Абраг.
Царские стражи никого не застали возле трупов. Рабы скрылись в сараях и готовились к обороне. Появились дандарийские всадники. Они хотели было начать немедленную расправу с бунтовщиками, но примчался верхом на коне Саклей и, разобравшись, в чем дело, закричал на дандариев:
– Куда вы лезете?! Вас сомнут! Здесь надо тысячу панцирных воинов, а не сотню таких, как вы!
И добавил Кефалону почти шепотом:
– Убитых закопать и не начинать никакого сыска! Иначе мы прежде времени развяжем узел Пандоры! Начнутся беспорядки, рабы хлынут на улицы – и тогда…
– Я понимаю… – пробормотал перетрусивший Кефалон.
– Кого они убили?
– Зоила и двух дандариев. А со стороны рабов – кажется, Савмака и еще двух.
– Савмака? Жаль! Теперь он ускользнул из моих рук.
Рабов не тронули. Более того, им дали отдых и улучшенный корм. Рыбные рабы роптали все громче, они были обозлены более других, однако что-либо предпринять против них сейчас было бы ошибкой. Саклей ждал помощи Диофанта.
– Может быть, начать самим? – воинственно предлагал Перисад. – Вывести рабов за город под предлогом работ, а там учинить сыск и расправу!.. Мятежники не иначе как среди рыбников!