Восстание Персеполиса
Шрифт:
Дуарте знавал таких людей, как он, во время своей службы. Горячие головы и надоедливые люди. Те, кто всегда был уверен, что они знают лучше всех. Правда в том, что у них было свое место. Как и все остальные, они могут быть удобными инструментами, если они хорошо подходят для этой конкретной задачи.
Здесь он не испытывал никаких сомнений по поводу использования своих новых чувств. Холден был врагом и ресурсом. Он не имел права на неприкосновенность частной жизни. И образ его мыслей был ... увлекательным.
Когда был мальчиком, Дуарте увидел оптическую иллюзию, которая изменила одно лицо на другое, когда зритель приближался к ней. Холден тоже был таким. Было что-то в том, как изменился образ его мыслей, который напомнил ему о сухих руслах рек. Следы чего-то, что было там, и теперь исчезло, но не оставило следов за собой. Структуры внутри структур.
– Вы Уинстон Дуарте, - сказал Холден, снова обращая внимание Дуарте на его более привычные способы восприятия.
– Да, - сказал Дуарте.
– Я.
Холден поднял колени и положил на них руки. Его глаза были широкими и даже немного испуганными.
– Какого хера с вами случилось?
Дуартэ потребовалось мгновение чтобы понять, и он усмехнулся.
– Да. Я забыл. Я прошел через некоторые изменения. Не все замечают, но есть некоторые... Я не знаю. Изменения?
– Вы использовали это дерьмо на себе?
– Я думаю, что мы не с того начали, капитан. Давайте попробуем снова. Я Высокий Консул Дуарте. У нас с вами общий интерес, как я понимаю, к происхождению и функциям протомолекулы. Я понимаю правильно?
– Вы должны меня выслушать. Я видел, что с ними случилось. С теми, кто создал протомолекулу. На кольцевой станции была запись, прежде чем она отключилась.
– Я читал об этом в отчете, - сказал Дуарте.
– Еще до того, как я пришел сюда. Это было частью того, что вдохновило меня предпринять шаги, которые я предпринял. Не только...
– он указал на свое тело, - но все это. Империя - лишь инструмент, как и все остальное.
Его слова остановили Холдена. Образ вокруг его головы смещался и вибрировал, как улей злых ос. Опять же, у него было желание увидеть пережитки чего-то в Холдене. Следы другого рисунка. Для этого был термин, но...
– Палимпсест [34] , - сказал Дуарте вслух, затем покачал головой, когда Холден нахмурился.
– Я пытался вспомнить слово. Мне удалось. Палимпсест.
– Вы пришли сюда из-за этой штуки, которая убила протомолеклу?
Дуарте откинулся назад, рассматривая Джеймса Холдена, и теперь, когда он познакомился с ним, обдумывая как лучше всего наладить отношения. Возможно, радикальная честность ради радикальной честности? Стоит попробовать.
– Я был связан с разведывательными службами Марсианского флота, когда врата открылись. Первые. В Солнечную систему. И когда открывались другие врата, я получал наборы данных с разведывательных зондов, как только они входили в системы. Первичные обзоры всех систем настолько быстро, насколько мы их получали. И я увидел здесь перспективу. Наиболее неповрежденные руины. Группу орбитальных структур с тем, что, казалось, было кораблем или чем-то вроде того достроенным наполовину. И я понял, что протомолекула может действовать рычаг возможностей. Как способ взаимодействия с оставленными артефактами. Итак, я заполучил образец, который был у нас, и привлек лучшие умы, которые я смог найти по этому вопросу. И благодаря дисциплине и приверженности мы разработали новые технологии быстрее и лучше, чем все остальные миры. Лакония - Марс. Марсианский идеал вышел на новый уровень.
34
Палимпсест (греч. , от — опять и — соскобленный, лат. Codex rescriptus) — в древности так обозначалась рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в подобном употреблении. Позже это понятие было распространено и на наскальные росписи первобытного искусства, когда на стенах с полустершимися от времени росписями наносили новые изображения. Этот принцип использовали и средневековые мастера, когда по старым росписям в храмах или иконным изображениям писали новые
– Это здорово, - сказал Холден.
– За исключением той части, в которой что-то пришло и убило все и всех, тех кто оставил артефакты. Я видел, как целые системы падали в темноту. Они закрыли ворота, чтобы попытаться остановить все, что их убило, но это не сработало.
– Я знаю.
– Это та штука, что появилась на вашем корабле? Это то же самое, что убило протомолекулу. Это уничтожило цивилизацию, которая построила все это.
– Я знаю и об этом, - сказал Дуарте.
– Или догадался, по крайней мере. Это кажется наиболее перспективной гипотезой. И это связано, я считаю, с пропавшими кораблями. Что-то глубокое, что-то серьезное, что недолюбливает любого, кто использует эти силы и технологии. Не понравилось, когда предшественники сделали это, не нравится теперь когда, мы вернули это обратно. Это интересная проблема.
Холден встал. Охранник шагнул вперед, но Дуарте жестом попросил его не вмешиваться.
– Интересная проблема? Что-то в вас выстрелило. В ваш корабль. И отключило сознание людей во всей системе, и это интересная проблема? Это была атака.
– И это не сработало, - сказал Дуарте.
– Мы не такие как предшественники. То, что убило их, повлияло и на нас, но нас это не уничтожило.
– Вы почему-то уверены, что это не сможет найти немного другого способ, который уничтожит всех нас. Вы не собираетесь сражаться с тем, что создало протомолекулу. Вы собираетесь сразиться с тем, что их убило. Превзойти на порядок то, что на порядки превышает нас. Вы должны понимать, что проблема будет обостряться, если мы будем продолжать использовать эти технологии.
– Теперь мы всегда будем использовать эти технологии. Это стало неизбежным с того момента, как мы открыли врата, - сказал Дуарте.
– Если вы изучали историю, вы должны это знать. Никогда еще в истории человечества, обнаруживая что-то полезное, мы не отказывались от его использования.
Холден оглядел камеру, словно искал что-то что могло бы ему помочь. Дуарте не требовалось никаких новых областей восприятия, чтобы увидеть волнение в разуме Холдена. Дуарте смягчил свой голос так же, как в беседе с Натальей и Эльзой, предлагая комфорт и утешение в его тоне, но не его словах.
– Нет такого пути, где мы бы оставили и не использовали врата. Нет такого будущего, где мы бы не использовали технологии и уроки, которые мы узнали от них. И вряд ли был бы тот единственный, где мы бы не столкнулись с тем же противостоянием, который убило тех, кто был до нас. Был только путь вперед, где мы были неорганизованны и беспорядочны, или тот, где бы мы были организованы, регламентированы и дисциплинированы. И пропавшие корабли - это обещание того, что убийцы из бездны вернутся. Подтверждение того, что они никогда и никуда не уходили. Вы, больше, чем кто-либо другой, должны это понимать.
– И я понимаю - сказал Холден.
– Я понимаю. Вот почему я и пришел сюда. Чтобы предупредить вас.
Дуарте откинулся назад. Койка была тонкой и неудобной. Он не завидовал тому, что Холдену приходилось спать на ней. Но из окна доносился легкий ветерок и немного солнечного света. Камера была более роскошной, чем каюты половины кораблей, в которых приходилось жить Дуарте в начале своей карьеры.
Руки Холдена были разведены, как будто у него было что предложить. И у него было, но это было не то, что он думал.