Восстание
Шрифт:
Белломаг резко выпрямился, вне досягаемости, и поднял щит. Крепко держа древко обеими руками, Макрон пырнул копьем в противника, делая ложные движения в сторону его лица и любой открытой части тела. Его противник каждый раз легко блокировал его под аплодисменты толпы. Затем он отбросил щит и хлопнул себя по груди, давая Макрону возможность нанести ему удар.
– Хорошо, ублюдок, если ты этого хочешь… - Макрон двинулся вперед, сделав выпад наконечником копья в туловище противника. Отследив удар, Белломаг отступил назад, чередуя парирование с гибкими движениями, уклоняющимися от ударов. Пара подошла к центру расчищенной площадки, к самому гребню холма, где они были на виду
Это был сильный удар, от которого Белломаг отшатнулся и покачал головой. Макрон отошел и встал, поправив калигу на ноге и опустив наконечник копья, готовый продолжить бой. Из уголка рта ицена сочилась кровь. Он вытер его тыльной стороной левой руки и взглянул на малиновое пятно. Когда он сплюнул каплю крови на траву у ног Макрона, в его глазах невозможно было не заметить холодный блеск.
– Первая кровь тебе, центурион… Теперь пришло время положить конец этому представлению.
– Конечно. Постарайся. Все вы, кельты, полны хвастовства и чуши.
– Макрон надеялся спровоцировать ошибку. Или, по крайней мере, спровоцировать Белломага поддаться желанию быстро убить его и избавить от агонии затяжной смерти, по одному удару за раз.
– Наслаждайся своими последними словами, римлянин.
Белломаг снова вышел вперед, взмахнув мечом по мощной дуге. Макрон еще раз поднял копье, чтобы заблокировать удар, но прежде чем он успел снова попытаться броситься на противника, Белломаг проворно отступил назад, и лезвие приземлилось на тонкое железное древко, идущее от рукоятки к острию. Удар врезался в металл, согнув его, и конец меча оказался в опасной близости от уха Макрона, прежде чем он отшатнулся назад. Следующий удар наверняка разрушил бы древко, и ему пришлось сменить хватку и использовать копье, как если бы это был громоздкий посох. Следующий удар пришелся по дереву посередине между рукояткой и маленьким железным наконечником у основания, отбросив осколки в воздух.
Макрон предчувствовал неминуемое поражение и смерть, но даже сейчас прокричал военный клич во славу Рима, прежде чем мог быть нанесен новый удар. На этот раз копье раскололось, и ему пришлось отпустить верхний конец, чтобы спасти руку от рассечения клинком противника. Откинувшись в сторону, он перевернулся, все еще сжимая короткий обломок у основания оружия, немного не доходивший пятидесяти сантиметров в длину. Он лежал на животе, поправляя захват, когда Белломаг поднялся над ним, стоя справа от него.
– Повернись лицом к смерти, римлянин! Или получи мой меч в спину, как трус!
Макрон напряг мышцы и развернул тело, приподнявшись на левой руке и вонзив маленькое железное острие в нижней части копья в ицена. Кончик прорвал его штаны и набедренную повязку, а затем мягкую плоть мошонки и пронзил пах. Макрон изо всех сил вбил расколотый кусок дерева и сильно скрутил его, прежде чем вырвать на свободу.
Белломаг взревел от удивления и агонии и отшатнулся назад, полуподняв меч, в ужасе глядя на себя. Кровь хлынула из раны и забрызгала примятую траву у его ног. Макрон, снова встав на ноги, рванул вперед и бросился на ицена, схватив его за правое запястье и в ярости воткнув конец испорченного копья. Железный наконечник снова
Ицен ревел, как раненый бык, которого Макрон однажды видел убитым во время охоты на животных, устроенной для публичного развлечения еще в Риме его юности. Он выронил меч и размахивал кулаками, пытаясь отбить Макрона, но безуспешно. Затем он споткнулся и упал на колени, пьяно размахивая руками. Макрон попятился, с его импровизированного оружия капала кровь, и он держал его готовым нанести новый удар. Но он видел, что с Белломагом покончено. Он истекал кровью. Оставалось только дать ему милосердный конец. Он был в долгу перед ним, решил он, после того, как ицен дал ему шанс, когда на него напала женщина из толпы.
Проходя вокруг и позади своего покачивающегося противника, он протянул руку через широкое плечо Белломага и вонзил железное острие в мягкую плоть за ключицей слева от его челюсти. Ицен откинул голову назад и посмотрел на него, затем кивнул и пробормотал: - Са…
Напрягая мышцы рук, Макрон вонзил расколотый конец копья в сердце Белломага. Руки ицена дернулись, и он издал глубокий стон, когда Макрон ослабил хватку и отступил.
Вокруг воцарилась тишина, толпа стояла неподвижно и ошеломленно смотрела. Подбородок Белломага упал на грудь, а руки упали по бокам, затем он повалился вперед лицом вниз на землю и в последний раз вздрогнул, прежде чем его тело осталось неподвижным. Это была более быстрая смерть, чем та, что предназначалась Макрону, если бы бой пошел другим путем, но ицен сражался честно, и Макрон уважал это.
Он хладнокровно приветствовал павшего чемпиона, не совсем признавая, что сумел пережить это испытание. Он почувствовал дрожь в своих конечностях и глубоко вздохнул, успокаиваясь, а затем поднял правый кулак в воздух и крикнул так громко, как только мог: - Победа! Победа Рима!
Его слова разрушили чары, и из толпы послышались первые гневные крики. Боудикка поднялась на ноги и торопливо совещалась с друидом, прежде чем отдать приказ своим телохранителям. Двое мужчин подбежали к Макрону, который продолжал кричать, несмотря на нарастающий враждебный шум, окружавший его. Они схватили его за руки, завели их за спину и наполовину приподняли, так что напряжение вызвало мгновенную агонию, пока они направлялись к Боудикке.
Ее глаза были широко раскрыты и сверкали, и она дрожала от ярости, когда он оказался перед ней на ногах. Он хотел было что-то сказать, но она сильно ударила его и закричала: - Молчи, римская собака!
Щека Макрона горела, когда он повернул голову к ней лицом и высокомерно поднял подбородок.
– Вот и все с твоим чемпионом…
Она ударила его еще раз, а затем наотмашь, и он почувствовал вкус крови на языке.
– Почему ты не мог просто умереть, Макрон?
– сказала она резким тоном.
– Ты дурак. Ты проклятый дурак. Я пыталась избавить тебя от худшего. У тебя был шанс умереть хорошо, как солдат.
Он нахмурился.
– Я думал, что цель заключалась в том, чтобы унизить меня.
– Я знала, что ты никогда этого не допустишь. Я была уверена, что ты захочешь умереть побыстрее и избавить себя от этого.
– Она сделала паузу.
– Теперь ничто не сможет спасти тебя от друидов. После этого они обеспечат все муки твоему телу, какие только можно себе представить. А когда они закончат, то, то что от тебя останется, будет сожжено заживо в плетеном человеке.
Она еще мгновение смотрела на него, а затем повернулась к стражникам, державшим его.