Восставшая Луна
Шрифт:
Не считая рыб и ракообразных в ресторанных аквариумах и ручных хорьков на поводках, это единственное живое существо, не принадлежащее к человеческому роду, которое Алексия увидела с той поры, как покинула Землю.
«Что он тут делает?» – Алексия напрягает челюстные мышцы, говоря субвокально, через имплантированный микрофон, – этот трюк каждый лунный ребенок осваивает раньше, чем начинает ходить, но ей он по-прежнему не дается.
«Судя по поведению, я предположил бы, что он пытается выпросить у тебя еду», – говорит Манинью.
«Да я не об этом, – говорит Алексия. Она одела фамильяра в оболочку, которая
«Колонии диких попугаев возникли в Царице Южной двадцать лет назад, – говорит Манинью. – В Меридиане обитают около пяти сотен экземпляров. Они оказались устойчивы к уничтожению. Биологическая инвазия – постоянная проблема в городских центрах».
«Что они едят?»
«Зерно, фрукты, орехи и семена, – говорит Манинью. – Съедобные излишки. Они полностью зависят от людей».
– Не улетай, пассаринью [4] ,– говорит Алексия.
Она медленно пятится в гостиную. Старая квартира в Океанской башне была тесной, а эта – тюремная камера. «И где мой вид из пентхауса?» – пожаловалась она. Помощники озадаченно нахмурились. Это было высококлассное жилье, подходящее для личного ассистента Орла Луны. Они объяснили, как глубоко радиация проникает с поверхности сквозь реголит. Чем выше статус, тем ниже ты живешь. «А где кухня?» Сбитые с толку служащие вывернули из стены раковину, вытащили мусоросборник, выдвинули холодильник. «А где я буду хранить вещи? Готовить?» Опять они изумленно вскинули брови. «Вы хотите готовить?» Все едят вне дома. Надо выбрать заведение, познакомиться с завсегдатаями и шеф-поваром, создать небольшое сообщество. Кухоньки в квартирах нужны для того, чтобы смешивать коктейли и заваривать мятный чай, если никак не получается пойти в чайную.
4
Птичка (порт. passarinho).
Орешки. У нее есть немного кешью в холодильнике. Кешью, сок кешью – это вкус дома. Больше в холодильнике ничего нет. Птицы любят орешки, не так ли?
«Сообщение от Лукаса», – говорит Манинью.
– Вот дерьмо.
Даже не голосовой вызов. Сообщение, инструкция. Планы изменились. Встретимся в Павильоне Новой Луны. Форма одежды – для пленарного заседания.
Алексия бросает горсть орехов на балкон и, отворачиваясь, боковым зрением видит трепетание зеленых перьев.
Мужчина ныряет в лифт следом, держась близко, словно тень. От его вони у нее перехватывает дыхание. Обоняние Алексии было первым ощущением, подвергшимся атаке Луны, и первым, которому пришлось адаптироваться. Когда она вышла из капсулы «лунной петли» в хаб Меридиана, вонь едва не сбила ее с ног. Тошнотворный смрад нечистот, запах воздуха, которым дышали тысячи тел, и самих этих тел, треск озона и электричества, жирный сладкий дух только что напечатанного пластика. Тела, пот, бактерии и плесень. Запахи готовки, гниющей растительности, стоячей воды. И над всем, выше всего, – пряный запах лунной пыли, похожий на запах сгоревшего фейерверка. Однажды утром она проснулась в своей крошечной спальне, больше не чувствуя зловония. Оно стало ее частью. Слилось с ее кожей, горлом, выстилкой трахеи и легких.
Весь лифт замечает этого мужчину.
Он высокий, тощий, белый и небритый. Одет по-лунному заурядно: в толстовку и леггинсы, но одежда грязная: немыслимый факт в обществе, которое носит вещи один день, чтобы наутро все напечатать заново. Он обнажен: фамильяр не нависает над его левым плечом. Мужчина замечает взгляд Алексии и смотрит прямо на нее.
Алексия Корта не из тех, кто первым отворачивается.
По мере того как лифт поднимается, пассажиров становится меньше. Когда он достигает уровня, где офис Совета УЛА символически подвешен между Землей и лунной элитой подножия, – остаются только Алексия и вонючий мужчина.
Лифт замедляет ход, останавливается.
– Дайте мне немного воздуха, – выдыхает вонючка, когда дверь открывается. И делает шаг в проем, чтобы не дать ей закрыться.
– Простите… – Алексия протискивается мимо, и он хватает ее за запястье. Бразильянка высвобождается, демонстрируя, что могла бы сломать ему руку одним усилием мысли, и приостанавливается, желая ответить на оскорбление. А потом понимает: так выглядит нищета. Она выросла, веря, что на Луне все богаты. Она сидела на парапете Океанской башни и смотрела на крошечный далекий шар миллиардеров.
– Прошу. Глоток. Воздуха.
Она слышит напряжение в каждом слове. За каждый слог приходится платить. Этот человек задыхается. Его грудная клетка почти не движется, сухожилия шеи – туго натянутые кабели, и каждая мышца сосредоточена на втягивании воздуха в легкие. Но дышать он не может.
– Прости, я новенькая, не знаю, как это делается… – бормочет Алексия, пятясь от человека, который медленно умирает от асфиксии.
– Сраная УЛА, – шепчет он ей вслед. Он не может позволить себе кричать. – Не. Стоишь. Даже. Воздуха. Которым. Мы. Дышим.
Алексия оборачивается.
– Что ты имеешь в виду?
Дверь уже закрылась.
– Что ты имеешь в виду? – кричит Алексия. Лифт поднимается со скоростью экспресса к высокому городу, где обитает беднота.
«Алексия, – говорит Манинью, – ты опоздала на две минуты и двадцать три секунды. Лукас ждет».
Сложив руки на груди, леди Сунь ожидает прибытия Уполномоченной лунной администрации. Досточтимые делегаты будут в раздражении: им пришлось отправиться из Меридиана в Царицу Южную, потом – во Дворец Вечного света и наконец совершить унизительную прогулку по полированному каменному полу Великого зала «Тайяна» к маленькой двери, за которой ждет леди Сунь со своей свитой. Ну и пусть злятся. Вдова из Шеклтона – не дитя, которое можно подозвать к себе вот так, запросто.
Они двигаются словно испуганные куры, эти земляне: ступая осторожными, экономными шагами, держась близко друг к другу, будто пол способен их поглотить. Земляне. Какие отвратительные костюмы. Узкие галстуки, убогие туфли. Униформа аппаратчиков и корпоративных идеологов. Их фамильяры – идентичные полумесяцы, серые как сталь, словно обыкновенные цифровые помощники, а не внешние ИИ-души. Ее свита – высокая, красивая, хорошо одетая – глядит на землян свысока.
– Сунь Цыси.
Она ждет.