Восточная мадонна
Шрифт:
Она купалась в мягкой истоме. Ею занимался ее мужчина. От его рук и губ исходили волшебные токи, они заставляли ее приподниматься, охватывать его. Постепенно, не спеша она раздела Клэя, ощутив, как крепнет его возбуждение, вонзаясь в ее мягкое тело. Она больше не владела собой, ей не хватало воздуха. Клэй остановился, улыбнулся и поцеловал ее в глаза. Он не спешил, его пальцы, скользившие по ней, производили божественное опустошение. Сейчас она ушла в мир грез, уже не помня, что в прошлом Клэй обычно действовал быстро и неумело. Теперь это был другой человек.
Терпение подходило к концу, становясь невыносимым. Извиваясь, Мардж ждала, когда же он навалится на нее всей тяжестью. Каждый дюйм плоти изнывал от страсти,
Мардж захотелось с визгом разразиться непристойностями, потребовав от него перейти к делу. Она ласкала и сжимала его твердеющий член. Мардж вновь откинулась назад, наслаждаясь прикосновениями, а Клэй нежно поцеловал ее в губы, как если бы они только что начали свою игру. Его рот путешествовал по ее телу, всасывая и покусывая плоть, заставляя Мардж стонать. Он вновь сел, погладил ее брови, начал массировать плечи, гладить ее шею.
Затем Клэй погрузился в нее, а она изогнулась дугой, стремясь к нему навстречу. Болезненное наслаждение забилось толчками внутри Мардж, и она поняла: в его тело вселилась новая душа. Он действовал мощно, но осторожно и медленно, предугадывая ее ритм и владея ею самой. Их тела поочередно воспламеняли друг друга. Мардж уже не могла ни о чем думать. Ее дыхание стало хриплым и прерывистым, а шепот перерос в крик. Сладостные вспышки завершения заставили ее тело содрогнуться, потом пронеслась последняя яростная буря, и голова ее откинулась в изнеможении.
Но Клэй продолжал, и этому, казалось, не будет конца. Его движения ускорялись, и она стонала от великолепия происходящего. В конце концов он тоже упал с небес, так и оставшись в ней, отдыхая и расслабленно обнимая ее утомленное тело. Наступила тишина. Мардж осторожно уложила мужа рядом с собой, опустив его голову на подушку. Она прошептала, что ему надо немного поспать, и в ответ в его глазах засветилось доверие, которого раньше ей никогда не приходилось видеть. Все пороки прошлого оказались в мгновение ока смытыми из их жизни, которая засияла чистотой. А он по-прежнему лежал, и Мардж укрыла простынями его тело, к которому подступала прохлада. Казалось, безмятежный мир сомкнул своды, образовав над их ложем альков. Сейчас не имело значения, кем Клэй был в прошлом, кто и почему за ним гонится.
Имя человеческое – всего лишь описание, ярлык, присваиваемый обществом, но не Богом. Когда-то давно ему дали имя люди, которых уже нет в живых. То, кем он был, абсолютно не меняло происходящего, размышлял Клэй. Душой и телом он оставался мужем Мардж, а все остальное могло подождать до завтра. Ощущая все большую усталость, Клэй думал над тем, как все объяснить Бернадетт, военно-воздушным силам и всем остальным, кому до всего было дело. Особенно Бернадетт – женщине, которая была так мила, добра и которую он никогда не забудет. Позже он докажет, что мир может принадлежать и ей. Но это позже. А сейчас Клэй чувствовал, что устал и время для него остановилось. Мысленно он был на яхте Говарда, бороздившей воды Южно-Китайского моря. Клэй видел зыбь и ощущал килевую качку. Скоро он встанет и вместе с Мардж отправится к Бернадетт, но сейчас его веки слипались. Он заснул.
На улице, ярко отражаясь в воде, сияло солнце. Мардж поднялась и бросила взгляд на спавшего мужа. На его волевом лице застыло выражение детской невинности. Нельзя было терять ни минуты. С этого момента ей предстояло бороться за Клэя. Она знала, что делать. Потихоньку одевшись, Мардж выскользнула из комнаты и на лифте спустилась в вестибюль. Поскольку ее багаж до сих пор находился у портье, Мардж обещала чуть позже позвонить по телефону и дать соответствующие распоряжения. Заодно она сообщила, что пока остается в отеле и просила не беспокоить ее в ближайшее время. Помимо багажа, сообщил портье, ее также ждет букет цветов от капитана корабля и шампанское от администрации отеля. Хорошо, позже она позвонит, чтобы все это подняли к ней в номер. Мардж знала, что Майк ждет ее звонка, и сама хотела сообщить ему, что наконец-то все уладилось. Он оставался ее другом, и она знала, что теперь Майк поможет ей.
Наверху проснулся Клэй и, увидев, что Мардж исчезла, вскочил с кровати и стал торопливо одеваться. Часы показывали почти половину четвертого. Господи, ведь его ждет Бернадетт, лихорадочно думал он. Он должен сию же минуту идти к ней, но что ей сказать? Ну ладно, по дороге что-нибудь придумает. Если Мардж до сих пор в отеле, он попросит ее пойти с ним.
47
Я видел, как это было. Я стоял и видел, как он крался за ней. Я чувствовал овладевший ею страх, и тем не менее, как пришпиленный, продолжал стоять на своем посту за пальмой. Я следил за ним в то воскресное утро. Именно я первым увидел ее, но я не должен был мешать Минь Хо. Он все еще читал свою французскую газету, а я уже заметил ее, хотя и ничего не мог поделать. Я был вынужден ждать, пока он вступит в игру. Мне было известно, куда он поведет ее, и я решил схватить его в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать. Я собирался спасти ее, но не здесь и не сейчас.
В то утро вьетнамец без предупреждения вошел в мою комнату и заявил, что уходит и вернется позже. Я получил свободу действий. Я услышал, как он, как всегда, запирает дверь, соединявшую наши комнаты, и выходит из номера.
В то воскресенье, когда я стоял и наблюдал за ней, мне пришлось использовать весь свой запас выдержки – до последней капли. До конца жизни я не забуду чувств, обуревавших меня в тот момент. Каждый раз, когда внутри себя я снова переживаю эту сцену, они вновь и вновь охватывают меня. Я видел, как она вошла и села. Я видел, как она это сделала – ее горделивую позу, сквозивший в ней гнев. В ее движениях читалась энергия и решительность, она была прекрасна в своем гневе и походила на нетерпеливую богиню мщения. Она, казалось, могла противостоять сейчас всему миру.
А затем позади нее, крадучись, появился он. Я был уверен, что она даст ему отпор, что, обернувшись, она даст ему по физиономии, я думал, что она покажет ему, на что способна и какова она на самом деле. Вместо этого она сникла. За считанные секунды, прямо на моих глазах, она изменилась, словно по ее жилам распространился быстродействующий яд. Теперь передо мной была маленькая и бесконечно уставшая девочка, которую она так отчаянно пыталась истребить в себе. Я пытался на расстоянии передать ей свои чувства, поддержать ее, я непременно пришел бы ей на помощь в тот момент, если бы она попробовала противостоять ему.
Я видел, как она встала, а он в это время расплатился с официантом. Перейдя улицу, они пошли прямо в мою сторону, но я уверен, что он не заметил меня. Он наслаждался и, похоже, хотел, чтобы эта их прогулка длилась вечно. Он взял ее под руку, и она вновь переменилась прямо на моих глазах. По всему ее телу разлилась апатия, как у кролика под взглядом питона, готового к броску. Это повиновение, словно вызванное магическим заклинанием, охватило ее, как только он взял ее за руку. А он в этот момент перестал напоминать охотника. На его лице было написано спокойное удовлетворение. Походка его была мягкой и неторопливой – молодой человек на беззаботной послеобеденной прогулке. Он что-то говорил ей, и она кивала в ответ. Помню, я подумал тогда: как странно, кругом столько людей и никто ничего не замечает. Она даже не пыталась позвать на помощь. Она приняла все происходящее, как если бы это было волей Всевышнего.