Восточная война
Шрифт:
– Все же выучка у них отменная. Хорошо идут, черти, - одобрительно буркнул штабс-капитан Дронов, наблюдая, как, устилая землю павшими телами своих товарищей, союзники приближались к стрелкам генерала Муравьева.
– А ну, ребята, испортим - ка их правильность бомбою, - приказал Дронов своим солдатам, и те стали дружно разворачивать орудия на вершине холма. Расстояние до рядов британцев и французов было около ста метров, максимального радиуса стрельбы орудий, однако это никак не остановило штабс-капитана. Приняв поправку на возвышенность холма, он надеялся все-таки поразить вражеские ряды своими выстрелами. Расчет был смелым и дерзким, хотя в большей степени к этому Дронова подталкивал не математический расчет, а извечное русское стремление хоть чем-то, но навредить врагу.
Госпожа судьба любит преподносить людям свои хитросплетения. Так было и на этот раз. Батарея Козьего холма ударила по рядам союзников именно в тот момент, когда те остановились, чтобы произвести свой убийственный залп.
Солдаты, развернувшие орудийные лафеты не были артиллеристами. Они не умели быстро заряжать и мастерски наводить орудия на цели, однако и их скромных навыков оказалось достаточным, чтобы сделать выстрел по врагу.
Дым от залпа орудий еще не рассеялся, а вся батарея уже с замиранием сердца следила за полетом своих бомб в сторону неприятельских рядов по замысловатой кривой. Напряженная тишина повисла на позиции. Она продержалась несколько невыносимо долгих секунд, а затем была разорвана в клочья криками радости и восторга. Ближайшие к холму ряды вражеской пехоты были разбросаны в стороны взрывами упавших на них бомб.
Одновременно с этим по французам ударили остальные русские стрелки, вооруженные простыми ружьями. Генерал Муравьев верно угадал намерение противника и успел опередить его, открыв упреждающий огонь.
Последствия русского огневого удара по солдатам коалиции были ужасны. Вместе с простыми солдатами погибло много офицеров, и это внесло сильное замешательство в ряды французов и британцев. Привыкшие открывать огонь только по команде, солдаты терпеливо ждали приказа от своих командиров, а они не поступали.
И в этот момент, с громким криком "ура!" в атаку устремилась русская пехота. Выставив наперевес штыки, одной единой массой серых шинелей метнулись вперед ведомые генералом Муравьевым солдаты, и не было на земли той силы, что могла помешать им пробежать сорок шагов. Не все смогли скрестить свои штыки со штыками противника, но те, кто все же это сделал, были неудержимы. Изведал враг в тот день немало, что значит русский бой удалый. Наш рукопашный бой.
Примерно в этот же момент завязался рукопашный бой и на правом фланге русских войск. Там, подобно своим европейским учителям, турецкие воины неудержимо двигались вперед, несмотря на губительный огонь русских стрелков передних рядов.
Винтовочные выстрелы гремели непрерывно, напоминая монолитный треск гигантской погремушки, ужасный звук которой, губил десятки аскеров великого султана. Словно подкошенные невидимым серпом они валились на сухую землю Босфора, но ничто не могло заставить воинов блистательной Порты свернуть с выбранного ими пути.
Охваченные сильным возбуждением, с громкими криками "Аллах, Акбар!", задние ряды с ужасной силой напирали на идущих первыми солдат, заставляя их безостановочно двигаться вперед, безжалостно затаптывая сапогами раненых и попирая павших.
Подобно огромному морскому валу, с его первозданной силой и величием, накатывалось турецкое войско на русских солдат, посмевших бросить ему смелый вызов своей непокорностью. Выставив вперед стальную щетину штыков, дети севера твердо стояли на своем месте, и ни один из их числа не дрогнул и не побежал перед вражеской силой.
Как только турки пересекли невидимый рубеж огневого контакта, так к передовым стрелкам присоединилась и главные силы пехоты Ардатова. Быстрый взмах офицерской сабли, и чудовищный гул могучего залпа потряс первые три ряда русских солдат. Едва только ветер отогнал пороховой дым в сторону, позволяя стрелкам лучше прицелиться, раздался новый залп, затем третий, ничуть не уступающий по силе предыдущим.
Сторонний наблюдатель за этим сражением, несомненно, сравнил бы стрельбу русской пехоты с гигантским молотом, который хладнокровно и методично, раз за разом выбивал кровавые каверны в монолитных рядах солдат султана. Зрелище было ужасным и отвратительным по своему виду, но одновременно с этим завораживающим, поскольку после каждого такого удара яростные возгласы турков только усиливались.
Казалось, что после каждого залпа врага, они становились все сильнее и непреклоннее в своей решимости уничтожить противника любой ценой. Вид пролитой крови погибших товарищей только укреплял боевой дух оставшихся в живых аскеров.
Когда до русской пехоты оставалось пятьдесят шагов, турецкий строй полностью развалился, от очередного удара русского молотка. Захлебнувшись в громком крике ненависти, турки бросились в атаку, яростно потрясая зажатыми в руках саблями и ружьями.
Все это время граф Ардатов был в первых рядах своего воинства, вселяя в солдатские души уверенность своим видом. Вражеские пули роем пролетали рядом с неторопливо прохаживающимся Михаилом Павловичем, который совершенно не обращал на них внимание.
– Не каждая пуля в лоб!
– всякий раз говорил Ардатов своему адъютанту князю Ширинскому, уговаривающего генерала поберечься.
– Если я каждой пули кланяться буду, то неизменно, что-нибудь важное пропущу. Да и как же я на землю буду падать или приседать перед такими молодцами. Стыдно, знаете ли, да и возраст не способствует быстрому приседанию.
Едва только турки бросились в атаку, как граф сам немедленно выхватил из ножен саблю и, указывая на врага стальным острием, прокричал солдатам: - За мной ребята! Бей! Коли басурман! Ура!
Михаил Павлович успел пробежать всего несколько шагов, как его обогнала солдатская толпа. Изрыгая крики, ничуть не уступавшие по своей силе и ярости крикам противника, русская пехота бросилась на врага. В считанные мгновения она достигла рассеянные цепи застрельщиков, приняла их в себя, чтобы затем обрушиться всей своей силой на врага.
– Только продержаться, только продержаться некоторое время. Всего несколько минут, и турки не выдержат и побегут, - лихорадочно стучала одна и та же мысль в голове графа Ардатова, вокруг которого события стремительно разворачивались подобно затейливому калейдоскопу.