Восточный пакт
Шрифт:
— Речь совсем не об этом! — скрывая раздражение, прервала меня Анастасия, и вдруг процитировала: — N'os, que valem tant com v'os per separat, i junts m'es que v'os, us investim sobir`a i us jurem lleialtat per tal que ens protegiu, defenseu i treballeu pel nostre progr'es, i si no, no.
Выглядела она сейчас, словно доверяет мне какую-то интимную тайну. Что-то очень и очень важное.
— Honey, it’s very interesting, but I didn’t understand anything, — фальшиво улыбнулся я, сказав Анастасии что все это очень интересно, тем более из ее сладких
— Это арагонская клятва верности, — пояснила Анастасия.
Княжна сейчас выглядела напряженной и настороженной, а разговор уже без шуток принял серьезный оборот. Причем смотрит она так, как будто я знаю, что такое арагонская клятва верности… а нет, вроде припоминаю что-то. Олег не знал, а я (старый я) что-то слышал мельком.
— Это клятва, где вроде… дерзкое «но если нет, нет»? — поинтересовался, начиная понемногу понимать.
— Да.
— Поясни мне темному… более подробно, пожалуйста, — довольно двусмысленно попросил я после некоторого раздумья. Никогда не стеснялся спрашивать, если что-то не понимаю — очень жить помогает.
— Мы, равные тебе, клянемся признать тебя, равного нам, своим королем и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы и законы; но если нет, нет.
Княжна, тщательно выговаривая слова, процитировала клятву на русском и выжидающе на меня посмотрела. Она собиралась сказать что-то еще, но я заговорил раньше.
— Теперь понял все, можешь не объяснять. Я темный, но не настолько, — позволил себе улыбнуться.
После озвученного вслух текста клятвы я действительно понял все, что хотела сказать мне Анастасия. Вассальная клятва арагонских кортесов пятисотлетней давности пришлась как нельзя кстати для одаренных этого мира. Причем всего в несколько слов озвучивая парадигму владеющей старой аристократии: они владеющие даром магии и повелевающий силой стихий, правитель которых — лишь первый среди равных.
Теперь мне стало очевидно, чем старая родовая аристократия принципиально отличается от новой знати национальных кланов, которая — несмотря на звучные титулы, своей сутью гораздо больше близка к безликой корпоративной гидре. В которой каждый, вне зависимости от статуса и ранга условный «Аверьянов» — совершил малейшую ошибку, и оказался за воротами пинком под хвост, а твое место уже готово занять несколько желающих.
— Тебе предлагали вариант низкорангового партнерства? — задал я всего один вопрос.
— Да.
Действительно, предлагать возглавляющей имперский род княжне соглашение, в котором она выступает в подобном статусе совершенно невежливо. Даже учитывая, что имперский род состоит из трех с половиной человек, а национальный клан обладает несомненным влиянием в регионе. Учитывая реалии этого мира, будь подобное озвучено княгине Анне Николаевне, это оказалось бы оскорблением. Но княгиня в тюрьме, поэтому делегацию Юсуповых к Анастасии, урожденной Юсуповой кстати, и приехала.
— Как будем решать с моим статусом твоего жениха? — выбрал я самый удачный
— Как будет возможность дашь повод, и статус твой закончится, — ровным голосом ответила Анастасия, и деланно безразлично обернулась к окну. Но легкий румянец на ее щеках я заметил.
— Я значит «дашь повод?» — дежурно удивился я, думая в этот момент совсем о другом.
Анастасия после вопроса только коротко глянула и снова отвернулась к окну.
— Женская репутация гораздо более хрупкая, чем мужская, поэтому давать повод лучше тебе, — спокойно, видимо также задумавшись о своем, произнесла она.
— Сегодня прибудет Моисей Яковлевич, мой поверенный в делах…
— Отправь его к моему юристу. Дальнейшая скорость принятия титула уже зависит от компетенции твоего поверенного.
— Сегодня вечером я хотел бы полностью ознакомиться с завещанием.
— Передашь со слугами время, я готова тебя принять.
Атмосфера доверительного отношения пропала, и сейчас у нас шел обычный деловой разговор, заполненный короткими паузами. Во время которых каждый молчал о своем — не знаю о чем думала Анастасия, я же напряженно размышлял о перспективе завтрашнего дня. Машина в это время уже свернула с Дворцовой улицы и заезжала на площадь перед зданием гимназии.
— Есть еще одно, — принял я все же решение.
— Да.
— Я тебе говорил, что завтра, по прогнозам влиятельных людей, мне могут попробовать сделать больно и неприятно.
— Говорил.
— Это связано с интересом отдельных людей в ФСБ, для которых вывезенная мною из Волынского протектората полицейский важная фигура как свидетель. Предполагаю, что именно ее попробуют устранить, и в возникшей заварухе решить проблему и со мной, — озвучил я волнующие меня перспективы. О которых предостерегали меня и тайный советник граф Безбородко, и архидемон князь тьмы Астерот.
— И?
— Давай придумаем повод до этого момента, и ты выгонишь меня из поместья.
— Зачем? — удивилась Анастасия.
— «Зачем?» — удивился уже я. — Наверное затем, что завтрашний день банально опасен не только для моей жизни. У меня есть средства и возможности, и я постараюсь подготовится…
— Вот и подготовься. Если подготовишься плохо, это и будет поводом к нашей размолвке, — не оборачиваясь, произнесла Анастасия и открыла дверь, выходя из машины еще до того, как она полностью остановилась.
— Вообще не понимаю я ее ни капли. Или она опасно-расчетлива как Серсея Ланнистер и Санса Старк в одном флаконе, или просто мечется как запущенный ударом шарик в сверкающих внутренностях пинболл-машины, удивляя случайными решениями всех. В том числе и себя. Причем решениями эмоциональными, но принимаемыми с донельзя бесстрастным лицом.
«Ничего ты не знаешь, Джон Сноу» — подсказал мне голосом познавшего жизнь старца внутренний голос.
— Да ну нет, — сразу отсек я предложенный им вариант.