Восточный рубеж(ОКДВА против японской армии)
Шрифт:
32. Там же. Л. 11.
33. Русский архив. Т.7/1. С. 143.
См.: Русский архив: Советско-японская война 1945 года: история военно-политического противоборства двух держав в 30—40-е годы. Документы и материалы. В 2 т. Т. 18 (7—I). — М.: ТЕРРА, 1997. С. 194–206.
Глава седьмая. ПОСЛЕ ЗОРГЕ
Группа «Рамзай» была арестована, и поток важнейшей информации из германского посольства в Токио и из японских правительственных кругов и окружения Коноэ иссяк. Это сразу же почувствовали в Москве. Почувствовали в самый тяжелый момент, когда немецкие войска начали второе
Но в Москве получали информацию и другого свойства. 23 октября политическая разведка получила сообщение из Лондона, в котором пересказывалось содержание телеграммы главнокомандующего английскими силами на Дальнем Востоке в военное министерство. В телеграмме, в частности, говорилось:
«2. …Мы продолжаем утверждать, что при настоящем положении Япония менее всего хочет быть вовлеченной в кампанию на юге, а, следовательно, сейчас она должна быть очень чувствительной к давлению…
4. Принимая также во внимание… период плохой погоды в районе Южно-Китайского моря с ноября по январь включительно — мы считаем крайне маловероятным, чтобы Япония могла бы сейчас планировать какие-либо операции на юге в течение ближайших месяцев…
8. Суммируя сказанное, мы считаем, что в течение нескольких ближайших месяцев Япония будет стремиться избежать войны на юге… Наши стратегические позиции могли бы быть значительно улучшены, если бы Япония отозвала свои войска из французского Индокитая. Поэтому совместно с США мы должны оказать давление на Японию и заставить ее отозвать свои войска оттуда. Давление это должно быть в основном экономическим до тех пор, пока мы не будем располагать достаточными силами для осуществления и поддержки политического давления.
9. В соответствии с экономическим давлением, должны быть проведены определенные военные и нелегальные мероприятия, которые сами по себе, не вынуждая японцев на крайние меры, в то же время усилят наши позиции при переговорах и уменьшат возможность активного враждебного реагирования» (1).
26 октября из штаба Дальневосточного фронта в армии фронта была отправлена шифровка. Документ явно не соответствовал оптимистичным прогнозам относительно отказа японцев от планов нанесения удара по СССР.
КОМАНДУЮЩИМ АРМИЯМИ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ФРОНТА.
26 октября 1941 г.
Начальник Разведуправления Красной Армии сообщает о следующем:
1. Из Стокгольма сообщают, что 26–28 октября выступят японцы. Основной удар — Владивосток.
2. Из Вашингтона сообщают — по мнению высших военных китайских властей, японское нападение на Сибирь произойдет в ближайшие дни.
Подпись (2).
Информация из Лондона, Стокгольма и Вашингтона явно не соответствовала оптимистичной информации из Токио, и в данном случае в Москве решили не рисковать и привели войска фронта в полную боевую готовность, хотя в общем-то войска на Дальнем Востоке и в Забайкалье и так постоянно находились в состоянии повышенной боевой готовности. И хотя тревога оказалась ложной и нападения частей Квантунской армии и на этот раз не последовало, сам факт таких предупредительных действий говорит о том, что в Москве, несмотря на донесения Зорге, по-прежнему расценивали вероятность японского нападения на Дальнем Востоке как достаточно высокую. И в той ситуации по-другому и быть не могло.
После 18 октября в восточном отделе Разведупра продолжали анализировать обстановку в дальневосточном регионе и регулярно выпускать спецсообщения по Востоку. В этих документах,
Спецсообщение Разведупра от З ноября 1941 г.: обстановка в Японии оценивалась как очень тревожная для Советского Союза. Отмечалось, что смену кабинета в Японии следует рассматривать как стремление руководящих кругов ускорить вступление Японии в войну против СССР. На этот раз основная агентурная информация поступила из Китая. По оценке китайских правительственных кругов, кабинет Тодзио считается предвоенным и от него можно ожидать внезапного военного нападения на СССР. В спецсообщении давалась информация о том, что «по агентурным данным, полученным из Шанхая, японцы намерены выступить против СССР независимо от времени года, как только немцы добьются крупных успехов в наступлении на Москву». По тем же агентурным данным, подтверждалась ранее поступившая информация о том, что Япония ставит своей задачей овладеть в первую очередь Владивостоком, а также захватить северо-восточную часть МНР.
Как видно из этого документа, китайские источники Разведупра давали совсем другие сведения, чем группа «Рамзай». Нестыковка информации была очевидна. Как пишет П.А. Судоплатов: «…Помимо донесений Зорге Сталину поступали другие не менее важные данные о противоречивом развитии обстановки на Дальнем Востоке. Мы твердо знали, что Япония имеет отличные от Германии собственные интересы в конфликте с США, Англией и Китаем. Без нейтралитета Советского Союза в этом противостоянии японцы не могли реализовать свои цели — установить господство в Азии» (3).
Заметим сразу, что китайские источники получали информацию из кругов гоминьдановского правительства, которое на протяжении всей войны не скрывало своей заинтересованности во втягивании СССР в войну с Японией. Например, 16 июля 1941 г. резидент НКВД в Китае посол А. Панюшкин доложил в Москву о реакции Чан Кайши, китайского правительства на германскую агрессию против СССР. Указывалось на то, что в Китае рады этому нападению, считая, что вслед наступит черед выступления Японии против СССР, и она вынуждена будет прекратить активные боевые действия в Китае (4).
Одновременно нагнетали обстановку и США. Госсекретарь США С. Уэллес вызвал советского посла Уманского и официально уведомил его, что в ближайшее время не исключено выступление Японии против СССР. При этом, скорее всего, это не было игрой — Госдепартамент действительно пришел к выводу, что «с началом германо-советской войны у Японии открываются два направления агрессии: южное и северное. Однако южное направление сопряжено с опасностью войны с США. А войны с Америкой Япония страшится. Поэтому для Японии предпочтительнее порвать пакт о нейтралитете и двинуться на север» (5). Это мнение разделяло и высшее руководство США. «Я думаю, — писал 15 октября Рузвельт Черчиллю, — что они направятся на север». Английский премьер соглашался с ним (6). И это несмотря на тот факт, что американская разведка, взломавшая перед войной японские дипломатические шифры, была отлично осведомлена о замыслах и действиях японского правительства. По всей видимости, у западных лидеров срабатывал тот же стереотип мышления, что и у Сталина перед 22 июня — «этого не может быть, потому что не может быть никогда».