Чтение онлайн

на главную

Жанры

Восток - Запад. Звезды политического сыска
Шрифт:

День спустя встреча с Бенкендорфом. Тот был сух и холоден. Почти не глядя на Герцена, он объявил:

— Я по просьбе генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных о вас, докладывал его величеству о болезни вашей супруги, и государю угодно было изменить свое решение. Его величество воспрещает вам въезд в столицы, вы снова отправитесь под надзор полиции, но место вашего жительства предоставлено назначить министру внутренних дел. — И назидетельно продолжил: — Что будет потом, более зависит от вас. А так как вы напомнили об вашей первой истории, то я особенно рекомендую вам, чтоб не было третьей, так легко в третий раз вы, наверное, не отделаетесь.

Так Герцен оказался в очередной ссылке, в Новгороде. В Третьем отделении понимали, что он становился

опасен не только идеями декабристов. Он начал разрабатывать идеологию русского социализма, попросту народничества. Это пугало неизвестностью. Проницательный Бенкендорф и аналитичный Дубельт оценивали ситуацию как весьма перспективную для революционных настроений среди части российских интеллектуалов. Тогда-то, в один из вечеров, после долгого разговора о беспокойном смутьяне Герцене, Бенкендорф заметил Дубельту:

— Его не в Новгород, а из России полезно бы выслать. И вообще, чем ссылки и тюрьмы, лучше отправлять такую публику на Запад.

Спустя два года Герцену разрешили вернуться в Москву. Но опять под полицейский присмотр. Все же не дожал Бенкендорф своего поднадзорного. Он продолжал писать, сначала как философ, потом как литератор-революционер. Уже после смерти графа появилось герценское программное сочинение «Кто виноват?». С него начался в России жанр политического романа.

Но настал день, когда опальному социалисту лихой жандармский офицер вручил пакет. Преемник Бенкендорфа граф Орлов извещал о высочайшем повелении снять надзор. Влиятельные особы ходатайствовали. Герцен выправляет заграничный паспорт, и вот уже Париж, Рим, и, наконец, Лондон. Мечта Бенкендорфа осуществилась — его поднадзорный убрался из России. Из Лондона зазвучала теперь его бесцензурная речь. Там он выпускал книги для России, зовущие к революции и социализму.

Отношения с Третьим отделением: Белинский

В 1832 году по представлению Третьего отделения из Московского университета был исключен Виссарион Белинский. По причине «ограниченности способностей». А на самом деле за сочиненную антикрепостническую драму «Дмитрий Калинин» и обсуждение ее в студенческом кружке. У жандармов была точная информация, исключали аргументированно.

Но удовлетворения сей акт у Бенкендорфа не вызвал. Озабоченный, он вошел в кабинет к Дубельту, присел, помолчал. Молчал и Дубельт, настраиваясь на шефа.

— И все же не лучшим образом мы развернулись с Белинским, — наконец заговорил Бенкендорф. — Исключить — ума не надо.

— Но ведь исключение подготовили своевременно. И сведениями располагали точными, и по кружку, и по нему, — возразил Дубельт.

— Не уверен, дорогой Леонтий Васильевич, что это лучшая мера. Я все больше думаю о том, что не сажать, не исключать надо, а опекать, наставлять заблудших уговорами да убеждениями. Но ведь не получается пока. А исключить что толку? Вы думаете, он оставит свои занятия после этого? Еще с большим тщанием продолжит обличительство.

Хорошо предвидел Бенкендорф. Уже через год взрывные статьи Белинского появились в журналах «Телескоп», «Отечественные записки», «Современник». С тех пор они стали головной болью Третьего отделения. Еще бы! Каждое его опубликованное и неопубликованное выступление становилось событием для интеллектуальной России. Одно письмо к Гоголю в июле 1847 года чего стоило. «Неистовый» Виссарион писал о российской действительности как об ужасном зрелище и требовал уничтожения крепостного права, отмены телесных наказаний, соблюдения законов. А тон был каков! Послание прямо-таки дышало революцией. До 1905 года считалось это письмо запрещенным и ходило по рукам подпольно.

Дубельт иногда вспоминал тот разговор с Бенкендорфом о переубеждении заблудшего. Но думал иначе. Он страстно сожалел о смерти Белинского.

— Рано ушел. Мы бы его сгноили в крепости!

И это Дубельт, ученик Бенкендорфа, о котором Герцен сказал: «Он был всегда учтив».

Нет, не получалось тогда у политической полиции переубеждать оппонентов режима, поэтому и методы оставались прежними: узнавать и пресекать. Третье отделение благодаря своей агентуре неплохо было осведомлено об оппозиции императору. Было революционное течение, с которым больше всего мучились — Герцен, Белинский, Сунгуров, братья Критские. Было либеральное — «славянофилы» и «западники», — которые сходились в одном: революция не нужна, а нужны реформы сверху с учетом народного мнения. И еще, правда, их одно объединяло: и «славянофилы» и «западники» состояли в картотеке Третьего отделения: И. Аксаков (славянофил), К. Аксаков (славянофил), Т. Грановский (западник), К. Кавелин (западник), И. Киреевский (славянофил), П. Киреевский (славянофил), С. Соловьев (западник), Б. Чичерин (западник), А. Хомяков (славянофил)...

Отношения с Третьим отделением: Чаадаев

Среди «западников» блистал Петр Яковлевич Чаадаев.

Одетый праздником, с осанкой важной, смелой, Когда являлся он пред публикою белой С умом блистательным своим, Смирялось все невольно перед ним!

Это о нем его современник — Ф. Глинка.

Боль Бенкендорфа — Чаадаев, энциклопедически образованный, в прошлом офицер гвардии, участник войны с Наполеоном, друг Пушкина и декабристов. Когда произошли события в Семеновском полку, царь был за границей, в Тропау. И к нему был послан офицер с сообщением. Им оказался ротмистр лейб-гвардии гусарского полка Петр Чаадаев. Но служебного рвения не выказал, безостановочной скачкой себя не утруждал, ехал с комфортом, отдыхал на неблизкой дороге. А австрийский гонец на сутки раньше привез известие о делах в российской гвардии для князя Меттерниха. И тот сообщил об этом Александру, да еще с намеками, на непрочность престола. Какой же был конфуз, когда сутки спустя Петр Чаадаев предстал перед очами императора. Гнев царя накрыл и Бенкендорфа, хотя и на излете. Но то, что расположение императора он потерял надолго, — факт неоспоримый. А ротмистр получил отставку. Правда, до конца жизни жалел, что не получил при этом чин полковника, «потому что хорошо быть полковником, очень звучное звание».

И еще раз случай свел Бенкендорфа с Чаадаевым. Когда тот после армии искал место для государственной службы, генерал состоял с ним в переписке. Пытался помочь. Чаадаеву предложили тогда служить по министерству финансов. Но Петр Яковлевич видел себя по министерству образования. Помощи не получилось.

И вот теперь, в октябре 1836 года, в 15-й книжке «Телескопа» философическое письмо Чаадаева. Читая его, Бенкендорф морщился и аккуратно подчеркивал вызывавшие неприятие строки.

«Окиньте взглядом все прожитые нами века, все занимаемое нами пространство — вы не найдете ни одного привлекательного воспоминания, ни одного почтенного памятника, который властно говорил бы вам о прошлом, который воссоздавал бы его пред вами живо и картинно».

«Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей; ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей родины; ни одна великая истина не вышла из нашей среды; мы не дали себе труда ничего выдумать сами...»

«...великий государь, приобщая нас к своему славному предназначению, провел нас победоносно с одного конца Европы на другой; вернувшись из этого триумфального шествия через просвещеннейшие страны мира, мы принесли с собою лишь идеи и стремления, плодом которых было громадное несчастие, отбросившее нас на полвека назад. В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу».

Поделиться:
Популярные книги

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Кодекс Охотника. Книга XVII

Винокуров Юрий
17. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XVII

Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Кронос Александр
1. Мин Джин Хо
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Без шансов

Семенов Павел
2. Пробуждение Системы
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Без шансов

Сонный лекарь 7

Голд Джон
7. Сонный лекарь
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сонный лекарь 7

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Смертник из рода Валевских. Книга 3

Маханенко Василий Михайлович
3. Смертник из рода Валевских
Фантастика:
фэнтези
рпг
аниме
5.75
рейтинг книги
Смертник из рода Валевских. Книга 3

Идеальный мир для Социопата

Сапфир Олег
1. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
6.17
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Сумеречный Стрелок 5

Карелин Сергей Витальевич
5. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 5

Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Измайлов Сергей
3. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Запретный Мир

Каменистый Артем
1. Запретный Мир
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
8.94
рейтинг книги
Запретный Мир

Возвышение Меркурия. Книга 7

Кронос Александр
7. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 7

Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки

Марей Соня
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки