Чтение онлайн

на главную

Жанры

Восток - Запад. Звезды политического сыска
Шрифт:

Разные они были — литераторы, поэты, статские и коллежские советники. Но увидеть надо было главное — за что зацепить? Как увидел это полицейский чиновник, когда писал в рапорте о сомнениях коллежского советника Бландова: «Следует ли все говорить относительно финансов и будет ли он огражден от преследований министра, об управлении которого он может доставить массу самых интересных сведений».

Бенкендорф звал к сотрудничеству многих интеллектуалов, героев своего времени. Особенно радовался перебежчикам — вчерашним вольнодумцам. Как, например, Якову Николаевичу Толстому. Декабрист, председатель общества «Зеленая лампа», обожатель Пушкина. И вот выбрал службу у Бенкендорфа. Служил талантливо, по заграничной части, под «крышей»

корреспондента министерства народного просвещения во Франции. И когда вернулся в Россию, подал Бенкендорфу умнейшую записку о способах подкупа западной прессы и методах идейной борьбы. Будто инструкцию писал: «Статьи, имеющие целью отражать памфлеты наших противников, должны быть основаны на фактах и должны быть написаны без всяких колкостей и самовосхваления, с легкой и приличной шуткой, и подкреплены энергичной аргументацией и разумными убедительными доводами». Записка Толстого из 1837 года, а звучит и через 165 лет. Интересно, знали ли о ней потомки?

Очень ценил таких сотрудников Бенкендорф. В деле Толстого генеральская резолюция: «Написать ему (Толстому. — Э. М.), что Император очень доволен его усердием, а я восхищен им».

Пушкин в «Стансах Толстому» пророчествовал: «Поверь, мой друг, она придет, // Пора унылых сожалений...» Но мало кто думает о такой поре. Что думать о ней, когда энергия бурлит, когда отличиться хочется, быт поправить, важность обрести. Поэтому и говорил Бенкендорф своим секретным чиновникам:

— Ищите тщеславных, самолюбивых, амбициозных, обделенных, завистливых, горделивых, авантюристов, демократов, патриотов. Есть, правда, несговорчивые. С Пушкиным говорили — отказался. Вот Белинский, Лермонтов... С ними вообще-то не говорили. Твердокаменные. Но редкость, редкость...

Загадка Бенкендорфа

Верил ли Бенкендорф в то, что делал? Вероятно, да. Без веры дело мертво. Особенно его дело — охранять власть в России, ограждать от либеральных и революционных идей, что опаснее взрывчатки. Сколько изобретательности и энергии сие дело требовало, чтобы не быть мертвым!

Но вот парадокс. Герцен, увидев его всего лишь раз, споткнулся о взгляд, что был обманчиво добрым, но «который часто принадлежит людям уклончивым и апатическим». Гонимый Герцен видит в своем гонителе одно: может, Бенкендорф и не сделал всего зла, которое мог сделать начальник страшной полиции, «но и добра он не сделал, на это у него недоставало энергии, воли, сердца... Робость сказать слово в защиту гонимых стоит всякого преступления на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай».

Да, робкий, апатичный, лишенный энергии в заступничестве. Может, и прав здесь Александр Иванович Герцен. Мало кому помог Бенкендорф. Разве что в некоторые моменты Пушкину, хотя бы с женитьбой. Но забыл Александр Иванович о воле и жесткой энергии Бенкендорфа, когда речь шла об организации безопасности самодержавия. На то время в этом деле ему равных не было. Создал систему с заглядом на столетия. Цельный был в деле человек. И идейный. Убежденный в том, что чистота идеологии в государстве за его службой.

«За обществом нужен досмотр, — иногда повторял Бенкендорф, — чтобы была великая Россия». Его патриотизм вкупе с приверженностью к порядку, к контролю за всем и вся укреплял деспотию. А противники его, либералы и демократы, коих ссылали, объявляли сумасшедшими, иногда арестовывали, размахивали знаменем свободы. Свобода — все! Как только это было произнесено, свобода превращалась в деспотию. Деспотию, от которой не ушли и декабристы. Пестель провозгласил: царя уничтожим! И уничтожил бы, Бенкендорф не сомневался. И тогда в числе повешенных быть бы и ему. Те, кто отдавал себя без остатка революционным фразам «порядок — это все» или «свобода — это все», рано или поздно терпели свой идейный крах. Но, известно, из истории уроков не делают. И новое поколение приверженцев порядка и свободы лишь на себе постигает коварство очищенных понятий.

Бенкендорф любил символы. Особенно цветные. Священные цвета — белый и голубой. Белый — как напоминание о том платке, которым его служба должна утирать слезы страждущим в России. Голубой — цвет православный, цвет святой верности родине и престолу. Вот почему мундиры голубые. Но нужны были слова и музыка как символ третий, как выражение государственной идеи. И тут Бенкендорф положился на своего адъютанта, полковника отдельного корпуса жандармов А. Львова, не лишенного музыкального умения. В 1833 году зазвучал официальный гимн царской России «Боже, царя храни», сочиненный композитором-полковником. Долгие годы звучал этот гимн во славу самовластья.

И все же охладел государь к Бенкендорфу после гибели Пушкина. Меньше стало доверия. Двор это сразу почувствовал, особенно недруги, коих было немало у графа на самом верху власти. Трудно, неуютно стало Бенкендорфу. Но тем не менее обязанности государственные и новые поручения выполнял добросовестно. В 1840 году был назначен заседать в комитеты о дворовых людях и по преобразованию еврейского быта. Все знали, что Бенкендорф доброжелателен к евреям, и царь считал, что генерал будет полезен здесь. Добросовестно работал Бенкендорф, но вдохновения не было, ушло, растаяло. Надломилась душа после пушкинского января 1837 года.

Однажды сверкнула простая мысль: для чего? Для чего эта долгая борьба с оппозицией? Если бы была великая цель, как у Петра, превратить Россию в великое государство, что на равных с Европой, — можно и побороться с противниками царя. А при близком друге Николае вся борьба во имя укрепления личной власти. Не великая цель. Но сколько сделано во имя ее Третьим отделением! В 1844 году Бенкендорф отправился в Европу на воды, поправить здоровье. Взял пособие в полмиллиона серебряных рублей, из которых большая часть ушла на долги. Расстроился. А здоровье действительно дало трещину. Почти двадцать лет бессменной службы, да еще какой! И шеф жандармов, и глава Третьего отделения, и начальник охраны императора. Достойные люди противостояли Бенкендорфу: Герцен, Белинский, Чаадаев, Лермонтов, Пушкин какие величины! Но и сам личность не уездного масштаба. Однако устал, все на нервах, особенно последние годы.

В санатории был тих, задумчив. Принимал все процедуры, слушался врача. Думал, много думал. О чем? О походах по наполеоновским тылам? о расстреле братьев по масонской ложе на Сенатской площади? о России, медленно бредущей, спотыкающейся на дороге цивилизации, не успевающей за динамичным Западом? Все чаще снился тот сумеречный декабрьский день 1825 года: шрапнель, стоны, кровь. А по пробуждении — воспоминания о годах безупречной службы на фоне ежегодных волнений в государстве, революционного бунтарства в умах столичных интеллектуалов. Да полно, можно ли исправить Россию? Непредсказуемая страна.

И неожиданное решение — отойти от православия! Чувственная стихия победила в этом железном, внешне бесстрастном человеке. Остзейские корни при минутах слабости, при мелькнувшей тени покаяния вывернули логику и продиктовали поступок — защиты духовной искать у католиков. С тем и появился в костеле перед отплытием в Россию.

Но католический приход не тянет к покаянию. К покаянию ближе ноша православия. Так почему к католикам? Его идейный оппонент Герцен так увидел эту драму: «Сколько невинных жертв прошли его руками, сколько погибли от невнимания, от рассеяния, от того, что он занят был волокитством — и сколько, может, мрачных образов и тяжелых воспоминаний бродили в его голове и мучили его на том пароходе, где, преждевременно опустившийся и одряхлевший, он искал в измене своей религии заступничества католической церкви с ее всепрощающими индульгенциями...»

Поделиться:
Популярные книги

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Кодекс Охотника. Книга XVII

Винокуров Юрий
17. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XVII

Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Кронос Александр
1. Мин Джин Хо
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Без шансов

Семенов Павел
2. Пробуждение Системы
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Без шансов

Сонный лекарь 7

Голд Джон
7. Сонный лекарь
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сонный лекарь 7

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Смертник из рода Валевских. Книга 3

Маханенко Василий Михайлович
3. Смертник из рода Валевских
Фантастика:
фэнтези
рпг
аниме
5.75
рейтинг книги
Смертник из рода Валевских. Книга 3

Идеальный мир для Социопата

Сапфир Олег
1. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
6.17
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Сумеречный Стрелок 5

Карелин Сергей Витальевич
5. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 5

Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Измайлов Сергей
3. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Запретный Мир

Каменистый Артем
1. Запретный Мир
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
8.94
рейтинг книги
Запретный Мир

Возвышение Меркурия. Книга 7

Кронос Александр
7. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 7

Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки

Марей Соня
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки