Вот был слуЧай 2. Сборник рассказов
Шрифт:
6
–Урааа! – бодро отозвался наш цех.
–Урааа!– громко закричал мой сосед, после всех, не успевший вовремя выдернуть трубку, карманного спирт провода, чтобы поделиться радостью вместе со всеми.
Вокруг засмеялись. На крик мужа, гневно обернулась Анька, что-то беззвучно прошептав губами.
–Ну, брат, фанфары и аплодисменты по щекам, дома тебе обеспечены, – предупредил Сашку я, – праздник у тебя, похоже, здесь не закончиться.
Между нами появился Троцкий. Разговаривать больше, как – то не
Сосед виновато стал смотреть под ноги. Под его неусыпным контролем, мы сразу, как-то внутренне собравшись, лихо, промаршировали мимо трибун…
– Можно спросить Октябринович, – сказал я парторгу, когда трибуны остались позади, – ты бы смог часами махать с трибуны не уставая, как они?
– Коммунисты никогда не сдаются, – ответил он, окинув меня подозрительным взглядом, видно усмотрев в вопросе, какой-то подвох, – помнишь, как у Маяковского – гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей.
– Я теперь понимаю, как мечами в сече, не уставая махали мечами с утра до вечера, – поднял голову сосед, – ведь вот так натренируешься, тогда все нипочем.
– Ты меч-то с ручкой не путай, – не выдержал я, – эти же деятели кроме ее, и в руках – то ничего не держали.
– А вот за критику, руководящих органов, можно и загреметь в места отдаленные, – намекнул мне Троцкий, – или думаешь, раз праздник, так можно и болтать, что вздумается.
– Так я же Октябриновинч, так шутейно, – стал я сдавать назад, – все же свои вокруг, рабочий класс. Ведущая сила мирового пролетариата, так сказать.
– Вот вызовем в партком, да пропесочим как надо, чтоб осознал, тогда поймешь, – ответил парторг.
– Я же беспартийный, – ответил я, – в местком, в профком еще, куда ни шло, но в партком – то зачем?
– После выходных, сразу ко мне, – отрезал Октябринович, давая понять, что разговор со мной окончен, – ты тоже, – добавил он, посмотрев на Анькиного мужа.
– Так я-то вообще не из вашего цеха, – погладил тот живот под пальто, проверяя место, где спрятана грелка.
– И что из того? – не согласился парторг, – партия она не по цехам, партия она превыше всего. Я сказал, попробуй не приди. В миг, твоему руководству доложу, что это у них за пособник всяким болтунам замаскировался. Понял?
Тот кивнул головой и снова стал смотреть себе под ноги.
– Погоди Владлен Октябринович, – обратился я к нему официально, на «вы», – ладно я. Я сказал, я за свои слова готов ответить, а он – то здесь причем?
– Я все сказал, – парторг развернулся и пошел назад в сторону трибуны.
– Черт меня угораздил, рядом с тобой пойти, – с сожалением сказал Анькин муж, засовывая одну руку под пальто, кладя вторую на живот, – не хватало мне еще по партийной линии влипнуть.
– А ты чего коммунист? – удивился я.
–Кандидат уже полгода. Анька заставила, – суя кончик трубки в рот,
– Чего не, – спросил я, – когда он закончил свои процедуры.
– Не может быть беспартийным муж, у убежденного коммуниста, – четко выговорил он, – или говорит, ищи себе другую жену.
– Ни фига себе, – присвистнул я, – да у вас в ячейке, я смотрю, политическая принадлежность, не абы как, а на полном серьезе.
– Не без этого, конечно, – вдохнул муж убежденной активистки, снова засовывая руку под лацкан пальто.
Так за разговорами мы подошли, к месту, где стоял грузовик с открытым задним бортом, куда демонстранты складывали транспаранты до следующей годовщины революции.
Быстро, вместе с Витькой скрутив свой лозунг, мы бросили свернутый на два древка кумач в кузов машины, почти уже наполненный, ненужными до будущего года транспарантами.
7
Избавившись от революционного атрибута, отошли в сторону к стоящему, с порозовевшим лицом после очередной процедуры, внимательно наблюдающим за своей женой стоящей невдалеке с женским коллективом нашего цеха, трактористу.
– Ну чего, мужики, по рублю и в школу не пойдем, – предложил, закуривая Витька,– да и школы закрыты, юбилей, это не хухры – мухры.
–А куда пойдем? – спросил Анькин муж
– Ко мне можно, – ответил я, – моя на смене, – до вечера спокойно посидим, юбилей отметим, и себя не забудем.
– А чего, дело, – согласился Витька, – можно, конечно и ко мне, жена к теще уехала. Но к тебе ближе, да и «соки – воды» по пути.
– Не, мужики без меня, – с тоской в глазах, сказал Анькин муж, – у меня, сами понимаете, конвоир на хвосте. А она у меня вологодская, так что, не приведи, господи.
– Ну, смотри, хозяин, барин, – сказал ему я, – а то можно и с Анькой.
– Вот это вряд ли, – испуганно ответил ее муж, оглянувшись в сторону женщин.
Мы с Витькой, тоже посмотрели туда. Отделившись от женщин в нашу сторону, решительно шагала Анька.
– Мы, пожалуй, пойдем, – кивнул мне Витька.
–Постойте еще чуток, мужики, – как то плаксиво попросил, видно ожидающий расправы муж.
–Ну ладно, – согласился я, на всякий случай, отходя в сторону от него, и уводя за руку, Витьку.
– И чего ты стоишь, – подошла с грозным видом к нам Анька.
– Так толкуем тут с мужиками, – вжался в себя ее муж.
–Ага, о времени и о себе, – напомнил о нас Витька, – красный день календаря, как ни как.
– Я вижу, что красный, и с каждой минутой все краснее и краснее, – ответила, приблизив свое лицо к лицу мужа, Анька, – ну-ка дыхни, – приказала она.
Тот, скривив рот, дыхнул в сторону.
– Не, ну не зараза ли? – учуяла активистка запах самогонки, – ведь я тебя, гада, перед выходом из дома проверяла. Опять спрятал?