Вот и лето прошло 2
Шрифт:
Вот один из допрашиваемых и был таким заседателем. Послов мы перебили в схватке. Остался только главный судья — в миру деревенский староста.
Утром мы выдвинулись в деревню и устроили очную ставку между вот этим заседателем и главным судьей. Но очная ставка не получилась — нашего пленного староста просто застрелил и попытался убежать. Но убежать у него не получилось я ему прострелил ногу, хотел ещё поговорить, но не учел болевой шок при таком ранении, и староста умер без допроса и покаяния. Дом и усадьба старосты была обыскана с пристрастием. Если говорить, по правде, то и дом и усадьба была разнесена по бревнышку и найдены все тайники старосты и всё найденное поделили между участниками. Поделили поровну. Почему по ровно. Что бы никому не было обидно и никто не пошел рассказывать свои обиды по властям.
Голландские партизаны напали на нас вечером, но не произвели большего впечатления. В тайном хранилище этого главного судьи были найдены мушкеты, пули и порох. Маркировка была испанской короны. Наш обоз оказывается был не первой жертвой этого самого суда. Трофеи эти судьи продавали голландцам, но в нашем случае сотня мушкетов с пулями и порохом были использованы по прямому предназначению. Партизанам совсем не понравился свинцовый душ, и они сразу покинули поле боя. Наша колонна же двинулась дальше по своему маршруту. Нам оставалось пять переходов, и мы наконец могли бы доложить о выполнении задания на марш. Но теперь на переходе я ехал в телеге и изучал построения терции в бою и на марше. В тайниках главного судьи нашлись специальные таблицы, по которым производиться построение терции. Эти таблицы ранее принадлежали испанскому офицеру, который и занимал должность специалиста по построениям терции.
На поле боя терция формировалась в зависимости от своего численного состава в одно или несколько каре, называвшихся Cuadro de Terreno. Перегруппировка необходима для того, чтобы повысить эффективность различных типов вооружения во время боя против тех или иных соединений противника. Пикинёры формировались в одно каре, которое, как крепость, было ядром сопротивления всей терции. Пикинёры стояли плотным строем, причём в первых рядах ставили солдат в наиболее тяжёлых доспехах.
Вокруг каре пикинёров располагались солдаты с огнестрельным оружием:
– четыре отряда по 150—300 аркебузиров размещаются с каждой стороны каре пикинёров;
– остальные аркебузиры вставали по флангам в качестве гарнизона основного каре пикинёров;
– мушкетёры размещались с передней стороны каре.
В случае атаки мушкетёры и аркебузиры отходили за ряды пикинёров.
Отряды аркебузиров благодаря своей мобильности быстро выдвигались вперёд или на фланги и беспокоили врага огнём из аркебуз. Кавалерии сложно было рассеять стрелков, так как те быстро уходили под прикрытие пикинёров. А пикинёры были неуязвимы для кавалерии, что доказывалось на практике много раз. Отряды стрелков приближались к врагу, но сохраняли максимально возможную дистанцию. Для ведения огня отряд стрелков строился в 3 ряда. Сделав выстрел, первый ряд отходил назад и уступал место следующему ряду. Таким образом, все ряды делали последовательно по 4 выстрела. После 4 выстрелов оружие начинало перегреваться, и стрелки отходили ближе к пикинёрам. Если было необходимо, для продолжения огневого боя выдвигался другой отряд стрелков.
На марше терция выстраивалась колонной. 1 рота аркебузиров располагалась в авангарде, другая — в арьергарде. Колонна выстраивалась так: впереди часть аркебузиров авангарда, затем мушкетёры, затем остальные аркебузиры авангарда, затем пикинёры, в центре знаменосцы и офицеры, после которых шли опять пикинёры, а затем арьергард из аркебузиров. Позади — обоз. Вдали от вражеской территории обоз мог располагаться впереди колонны, чтобы не задерживал всё войско. Ночью спереди колонны и по флангам располагались факельщики.
Одним из преимуществ терции была возможность формировать на поле боя мобильные отряды (tropas) разной численности
Глава 16
Очередной привал у маленького неказистого нидерландского городка. Маленький и неказистый городок и полей вокруг немного, но урожай с этих полей настолько хорош, что позволяет прокормить и городское население и нас и ещё на продажу хватает. Люди здесь очень трудолюбивые и притом умные понимают земле нужны удобрения и потому все отходы жизнедеятельности и людей и животных идут на удобрения. К чистоте через целесообразность. Хоть так, но зато на улицах чистота. Городок мне понравился ещё и тем, что имелось пара контор, которые производили операции с ценными бумагами.
У меня на руках имелось бумаг на предъявителя на 270 тысяч гульденов и надо было хотя бы часть реализовать. Визит в контору по работе с ценными бумагами был весьма познавателен. Контора занималась и обменом денег, и продажей ценных бумаг и покупала ценные бумаги занимались в этой конторе и векселями. Главное отличие от других контор было в том, что владелец конторы был не иудей. Конторой заправлял валлонец. Для финансовых контор это было совсем не типично. Мне же всё понравилось, и я несмотря на свое желание поменять только ценные бумаги на семьдесят тысяч гульденов поменял все бумаги. Разбив все свои активы на три большие группы. Но обо всём по порядку.
Дивиденды оказались 1:10 — а один вложенный гульден мне выплачивали десять. Бывали и более удачные вложения, но и этого мне хватало. Здесь были известны те контор ростовщиков в Кастилии, в которых я брал свои займы, чтобы расплатиться за карточные долги. За мной вместе с процентами числилось триста пятьдесят тысяч гульденов вот и я перевел эти деньги в Кастилию для погашения своей задолженности. Бумагу, которую мне выдали в этой конторе закрывала вопросы по долгам. Но это были долги конторам ростовщиков. Имели долги и перед другими лицами и тут мне тоже пошли на встречу. Эти долги тоже мне закрывали, получив от меня определенный процент. Да, по сумме моих дивидендов — получалось у меня два миллиона семьсот тысяч гульденов и вот с вычетом всех моих расчетов с конторой и моими кредиторами мне на руки вышло миллион триста тысяч гульденов. Здесь пришлось мудрить, такую гору золота и серебра мне было не сохранить если взять звонкой монетой. Потому и я раскидал монеты — на покупку ценных бумаг Голландской Ост-Индийской компании ушло триста тысяч гульденов, на векселя на предъявителя ушло ещё восемьсот тысяч гульденов, остальные двести тысяч я оставил в этой конторе на депозите. Если этот необычный финансист — валлонец и вызовет внимание масонов, то я смогу принять упреждающие меры. Расстояния между городами в Нидерландах совсем небольшие и добраться сюда я смогу за один переход. И вот мы после пары переходов добрались до цели. Наш гарнизон теперь это мы и есть гарнизон этого города состоит менее чем из двухсот человек. Мушкетов у нас хватает спасибо за это тайникам старосты решившего поиграть в разбойника. Наша крепость состоит из трех частей. Городских крепостных стен и пяти башен. В каждой башне примерно по сорок солдат, они же перекрывают и крепостные стены. Мятежники ожидающие выплаты задолженности укрепились в арсенале и десятке каменных домов вокруг арсенала. Городская ратуша охраняется городским ополчением это всего тридцать ополченцев. Мятежники город больше не охраняют и помогать в отражении возможного штурма скорее откажутся, чем помогут. На всё это накладывается желание французов нагадить нам испанцам и воинственные призывы голландских партизан. Эти самые голландские партизаны делятся на два вида — морские и сухопутные. С сухопутными мы уже имели дело — своей храбростью они меня не впечатлили. Возможно морские более отважные.
Но есть одна проблема — мятежные наши товарищи по терции на охране города устали ждать погашения задолженности испанской короной и есть непроверенная информация, что они хотят просто разграбить город и погасить задолженность по зарплате грабежом местных городских жителей. И теперь перед нами непростой выбор — мятежники — это такие же испанские солдаты, как и мы. И нам тоже не платят уже с полгода. И многие не прочь устранить такие несправедливые условия службы и присоединиться к мятежникам. Мешает всем этим намерениям только одно за несанкционированные грабежи можно осень легко попасть на виселицу. Ведь мы находимся на стороне испанских Нидерландов, и жители этой части Нидерландов платят налоги Испанской короне. Потому грабеж жителей города равен грабежу испанских подданных. И тут есть варианты, но есть и опасность попасть в петлю. И потому идут длительные консультации среди заинтересованных сторон, как погасить задолженность по оплате. И решения пока не найдено. Командующий испанской армией в Нидерландах занят военной компанией на границе французских и испанских владений в Голландии. Ему совсем не до нас. Решение с моим офицерским званием зависло. Зависло решение и о наших приключениях на марше. Номинально гарнизоном командовал сержант, но по факту гарнизон разделился на пять частей. Гарнизон каждой крепостной башни самостоятельно организовывал несение службы. Такой бардак не мог не привлечь внимание наших противников. Противников же хватало — в чистом виде французы, следующий враг это были партизаны, просто разбойники и дезертиры, наши товарищи, перешедшие в режим мятежа, чтобы выбить свои деньги из короны. Проще было сказать о друзьях и союзниках — они отсутствовали.
Под моей командой оказалось сорок человек. Мой десяток и два десятка солдат, которые маршировали рядом с моим десятком. Нашим домом стала крепостная башня и два участка крепостной стены прилегающих к нашей башне. Артиллеристов у нас не было, но в башне мы нашли четыре пушки почему-то спрятанных на нижнем этаже башни и накрытых всяким мусором. Видимо приготовили на выносную продажу и тут мы появились и всё испортили. Подъем пушек на этаж, предназначенный для орудий, вылился в длительную эпопею, но мой оружейник оказался и хорошим механиком, и мы подняли свои пушки на их законное место, затем началась уборка помещений и инвентаризация имущества. Последний аккорд был захват пяти каменных домов около башни для создания глубины обороны и получения доступа у к колодцу с питьевой водой. Проходы между домами заложили камнем и окна первого этажа тоже заделали. Получилась этакая крепостная стена. Теперь даже атака с тыла не пугала нас. Из пушек мы простреливали всю местность вокруг. На нашем участке крепостной стены имелся пролом. Через пролом в крепостной стене ночью и днем шли и шли люди и просто воры и просто горожане. Я это дело поломал. Пролом заложили за пару дней, мои действия не понравились местной преступной общине и меня решили проучить. Наверное, каждый знает, что такое городские улочки в!7 веке. Или по крайней мере читал о том, какие они были. Узкие и кривые. Множество проулков темных и грязных. Насчет грязи нечего сказать не могу, в нашем случае городок был чистенький. Вот проулки были и именно оттуда и производили свои нападения разбойники и налетчики. Вызов в городскую ратушу меня удивил. Мы никоим образом местному городскому начальству не подчинялись. НО из любопытства решил сходить узнать, что подвигло городское руководство на такие вызывающие действия. Но на всякий случай под верхней одеждой у меня был панцирь и в сумке две гранаты тоже прихватил. Не говоря о шпаге, даге и двух пистолетах. Надвинул на голову шлем, и мы отправились в городскую ратушу. Мы — это я и два моих солдата с мушкетами на плечах. Боевых действий не было, были бы военные действия прихватил бы ещё троих солдат с мушкетами и сам бы взял свой нарезной карабин. Так же по мирному времени и этого хватало.