Вот и управились к празднику (сборник)
Шрифт:
– Железка шумит. Слышишь?
– Слышу.
– В какой стороне?
– А черт ее знает, вокруг все шумит. По логике справа должна остаться, мы ее не пересекали.
– Собираемся, поехали. Сейчас мы ее найдем.
К вечеру вышли к рельсам на небольшой полустанок.
Алексей сбегал на платформу, где стояло несколько человек. Через несколько минут вернулся, отдышавшись, доложил, что сейчас с минуты на минуту должна электричка подойти в сторону города.
– Отведи лошадей в лес, а я в город, – быстро
– И еды захвати, – успел вдогонку крикнуть Алексей.
Электричка, неожиданно выскочившая из-за поворота, уже тормозила возле платформы.
– Завтра к обеду жди, – прокричал Генка и скрылся в вагоне.
Алексей подался в лес, привязал лошадей. Перспектива ночевки была неважной. Спички уехали с Генкой. Из еды осталась одна луковица. Ни покурить, ни согреться.
Стемнело. Алексей зарылся с головой в солому и заснул.
Проснулся ночью от холодного ветра. Зубы стучали как кастаньеты. Зарылся поглубже, свернулся калачиком.
Чувство голода прошло. Видимо, организм после определенного срока перестроился на внутренние резервы.
Про себя удивленно подметил: «Правду говорят: сон заменяет еду. Еще бы теплом обогревал».
Всю ночь Алексей трясся от холода. Менял положение тела, укрывался курткой, но это не помогало. Стылый воздух со всех сторон вползал в его убежище.
Только забрезжил рассвет, выскочил из соломы и начал быстро приседать, размахивать руками, разминать свои затекшие от сна конечности.
Дул резкий ветер, прижимал морозец, сковывая землю. Маленькие лужицы сверкали льдом.
Пробежав несколько метров, Алексей остановился и стал снова разминаться. Вспомнил о лошадях. Пробежал в лес. Все в порядке. Ему показалось, что лошади тоже дрожали от холода.
– Потерпите, милые. Теперь идти некуда. Ждать надо, – сочувственно сказал он и побежал к соломе. Закопавшись в кучу, понял, что хочет есть.
Раскопав Генкин рюкзак, извлек из него луковицу. Соли, конечно, не было. Раскусанная головка источала терпкий аромат. У Алексея заслезились глаза. Пожевав немного крохотный кусочек, с удивлением обнаружил усиливающееся чувство голода. Съел еще несколько кусочков. В желудке зажгло, во рту тоже.
– Только язву не хватало схватить, – зло проговорил Алексей и отбросил остатки лука вместе с шелухой в сторону.
Генка приехал с утренней электричкой. Привез еды, телогрейку. Глаза его горели. Глядя на уплетающего за обе щеки Алексея, сказал:
– Еще пару часов проедем и все, надо бросать лошадей, дальше нельзя. Я из электрички все рассмотрел.
– Нас там не потеряли?
– Я заскочил к тестю, сказал ему.
– А он что?
– Что, что. Матерится. Весь скрюченный какой-то, кашляет, заболел, наверное.
Алексей жестко поджал губы, сузил
– Не боись, к концу подходим, – сказал Генка, оглядывая напарника и видя, как в глазах его скопилась влага.
Молча покурили.
Через три часа хода лошадей отвели и спрятали в распадке.
Вышли на московский тракт. Оглядели местность, где оставили лошадей. Тишина.
Проголосовав около часа на дороге, кое-как уговорили шофера «КамАЗа» добросить до города. Хотя в кузове было и не жарко, но лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Наталья внимательно разглядывала мужа. Грязный, отвратно пахнущий конским потом, лицо похудело, заросло щетиной, глаза запали. С опущенными глазами стоял он перед ней в свете тусклой коридорной лампочки.
Взгляд ее карих глаз с удивлением остановился на его лице, и она с недоумением произнесла:
– Ты откуда?
Поморщившись и передернув плечами, Алексей медленно проговорил:
– Три дня ехали. Еле добрались.
Он взял жену за руку. Пальцы ее были вялыми и холодными.
«Сказать ей или не сказать? – пронеслась в голове мысль. – Господи, что со мной? Если ей все сказать, она свихнется. Ничего не скажу пока».
Он сжал ее ладонь в своей. Она слабо ответила подушечками пальцев и широко улыбнулась.
– Ты где был? – повторила она вопрос.
– Да я и сам путем не знаю, – и с радостью бросился целовать ее.
Потом долго и основательно мылся под умывальником, прилег на диван.
– А что с отцом случилось?
– Лучше не спрашивай. Сосед посоветовал к заезжему доктору сходить, вот он и полечился, теперь задыхается.
Чуть забрезжил рассвет воскресного утра, а друзья уже торопились, собираясь в дорогу. Алексей сел за руль стареньких Жигулей, принадлежавших тестю, и через полчаса они были на рынке. Генка исчез за старым деревянным забором. Рынок оживал, подъезжали продавцы, подходили покупатели. Вскоре появился Генка, и не один.
– Цыгана не нашел, пропал куда-то, зато армян на месте был, – тихо проговорил Генка.
– А армяну-то зачем лошади? – удивился Алексей.
– Как зачем? – возмутился тот, – на лошадях не только ездят, их еще и едят.
– Вот так попали – зло проговорил Алексей. Но ему было уже все равно.
Доехали до места. Осмотревшись, путники нашли распадок, внизу которого проходил овражек, когда-то промытый теперь уже пересохшим ручьем.
Алексей с надеждой и со страхом вскинул растерянные глаза. Генка наклонился и поднял кусок веревки, которой вчера привязали лошадей. Он молчал, удивленно качая головой.
– Не может быть, – заорал Алексей и бросился бежать по распадку.
Генка, понуро опустив голову, медленно пошел в другую сторону.