Вот и я, Люба!
Шрифт:
Почувствовав приближающуюся опасность, Любушка распахивает свои зелёные глазища. Смотрит на меня вопрошающим взглядом. Жду от неё нового спича.
Если честно, я не любитель длительных женских стендапов, но Любины мне явно заходят. Нет, это конечно, пиздец, но они мне реально нравятся. Вот, так бы слушал и слушал.
– Степан, Вы что в Бога не верите?
Любаня с такой удивленно серьёзной интонацией задает мне вопрос, что я еле сдерживаю в себе хохот, который может разорвать меня на части.
Стараясь держать лицо, собираюсь
– Любонька, поверь мне, я искренне верю в Бога и максимально стараюсь следовать заповедям людей, их написавшим. Для меня свято - не кради, не прелюбодействуй, не возжелай дома и жены ближнего своего, не сотвори себе кумира, не произноси имя Господа всуе, не убивай, не лжесвидетельствуй. Это я так, конечно, цитирую не близко к тексту.
Пока говорю, все время наблюдаю за реакциями Любаши. Все, что она думает, отражается на её лице. И это мне тоже нравится. Она, вообще, очень настоящая.
– Люба, все эти слова, как и правила дорожного движения, написаны не просто так, а на основании чьего-то жизненного опыта. Поверь мне, чаще всего не самого удачного. Этими заповедями нас предостерегают от совершения того, что может принести боль нам самим или другим людям. То, чем мы с тобой не так давно занимались, и что ты обозначила, как падёж в пучину разврата, называется любовью.
Делаю паузу, глаза Любы становятся ещё больше. Ее зелёная радужка начинает приобретать более яркий и насыщенный оттенок. Зависаю, любуясь переходом светло-зеленых градиентов в ярко-изумрудный. Зрелище чертовски красивое, просто завораживающее. Отмираю и продолжаю говорить.
– Милая моя, это прекрасное действие созвучно с твоим именем Любовь! Так вот, Любушка, ты - шикарна и великолепна, как сама любовь, которой мы с тобой занимались. И ничего постыдного в этом нет. Так как нет и никакого падежа в пучину разврата. Судя по твоим словам, ты - разведена или находишься в стадии развода. Я тоже не обременен узами Гименея. Если поняла, то просто моргни. Отлично!
– заканчивая свою пламенную речугу, мягко и нежно целую Любу в её красивые полные губы.
– А зачем Вы мне все время руки держите? В прошлый раз Вы, Степан, мне их ещё и связали, - краснея и хлопая глазами, произносит моя Даная.
– Прошу прощения за деспотизьм, Любушка. Мера эта сугубо вынужденная и профилактическая, чтобы ты, не дай Бог, себе повреждения и увечья не нанесла. Ты так бурно на все реагируешь и все время норовишь совершить падёж на пол, что приходится прибегать к такими превентивным мерам. Я сейчас руки твои отпущу, только ты пообещай, не совершать резких движений. Хорошо?
Отпускаю руки её. Опираюсь на свои и внимательно всматриваюсь в женское лицо, пытаясь заранее предугадать её действия. Люба лежит спокойно, о чем-то думая и что-то прикидывая. Она тоже напряжённо смотрит на меня. Её активную мыслительную деятельность выдают глаза, а еще губы, которые она постоянно прикусывает.
Я
И кстати, у меня есть ответ на вопрос, о котором она думает, но ни за что не задаст. Не сделает этого, потому что она - трусишка маленькая.
Ей легче самой на себя взять вину, признать свой падёж в пучину разврата, чем чётко обозначить то, что ее беспокоит.
Ровно в струю моих размышлений Любаша выдает фразу, которую я, в принципе, уже давно ожидаю.
– А где мой Степушка? Нам с ним же надо домой ехать, - извинитительным тоном задает вопрос и констатирует факт моя гостья.
Я опускаю свою руку на пол, где в электрическом сапоге мирно и тихо похрюкивает символ Нового года. Выдергиваю шнур из розетки, поднимаю Степку вместе с его новым домиком и кладу рядом с Любой. Сам с большой неохотно скатываюсь с тела моей Данаи.
– Это что за сооружение? Грелка что-ли? Точно грелка. Ой, и Степашке хорошо в ней! Отличная мысль, надо мне будет купить такую электрическую грелку. Благодарю Вас, Степан, за подсказку.
– Я готов подарить своему тезке эту грелку. Пусть греется в ней. Вместо слов и звонкой монеты принимаю поцелуи. Люба, я уже и щеку подставил. Ну, давай уже благодари меня нежно!
– хихикая, выдаю очередную шутку.
Любаша снова зависает, хлопает глазюками своими, потом невесомо касается моей щеки своими губами. От ее простого, ни к чему не призывающего движения, по-моему телу проходят лёгкие электрические разряды.
От удовольствия прикрываю глаза, мечтаю о таких прикосновения к другим моим частям тела, но больше всего к брату моему младшему.
Озвучивать свое нескромное желание даже и не думаю, чтобы не вогнать Любоньку в очередной падёж.
Хотя ночью милая моя скромняжка очень даже причмокивала губочками своими головку моего малыша. Делала она это, к моему неописуемому удивлению, как школьница, но именно это и стало для меня настоящим восторгом и цимусом.
Да, Любаня - это мой настоящий новогодний подарок. Хоть обвязывай её голенькое тельце красным бантом с надписью "Степашке от Любашки".
Снова лежим в полной тишине. Сквозь мысли свои похотливые слышу голос Любы.
– Степан, извините меня, что мешаю вашим раздумьям, но мне очень нужна туалетная комната. Да, и хорошо бы, какой-нибудь халат. Только можно не вашей женщины. Ну, я имею ввиду не хозяйки этого дома.
– Любушка, у этого дома нет хозяйки. Мы с домой совершенно одиноки, самостоятельны и свободны от всяких обязательств, - произнося эти слова, совсем не беру в расчёт Жанку, ой то есть Жаннету.
Ночью я мысленно вычеркнул Жаннету из своей жизни. Решение расстаться с девушкой мной было принято еще до момента моего практически реального столкновения с Рено Сандеро и до страстного слияния с его хозяйкой Любашей.