Вот моя деревня
Шрифт:
— Ну, а за веники, — говорю, — вы нас, конечно, извините, мы за Шуркой Шаровым охотились, да обозначка вышла. Вот на этом я и заканчиваю, а сейчас вам Евдокия Петровна цифры скажет!..
Евдокия Петровна как крикнет:
— Да полно, Антоша, не буду я никакие цифры говорить!
А на площади — мать честная! — хохот стоит, пионеры до
Евдокия Петровна кричит:
— Заходите все в клуб!
После этого у нас все тут перемешалось
После этого у нас все тут перемешалось, пионерский строй рассыпался, все повалили в клуб.
Я кричу:
— Федяра, первый ряд занимай, Федяра!..
Но Федяру где-то там притиснули. Я сам чуть не первым в клуб ворвался. Зацепился в торопливости своей за лавку и вместе с лавкою на пол — грох! Но все же успел занять первый ряд для наших, для равенских.
— Равенские! — кричу. — Санька, Ванька, сюда!
Но тут Куканов, который вчера за нами погнался, подбежал и плюхнулся на нашу лавку.
Я говорю:
— Ну, ты чего!
Он говорит:
— А ничего!
Я говорю:
— С нашего места, как с соленого теста!
Куканов сидит и за лавку держится.
— А птичку, — говорит, — видел?
Я говорю:
— Может, на травку выйдем?
Он говорит:
— Выйдем!
А сзади девчонка с челкой сидит.
— Сережа, — говорит, — иди к нам.
Куканов перешагнул во второй ряд и говорит мне:
— Еще встретимся…
Я говорю:
— Встретимся…
— Потолкуем…
— Потолкуем…
— Ну и молчи!
— Ну и сам молчи!
А девчонка с челкой:
— Ну, чего это вы, мальчики… А еще такую хорошую речь говорил.
Тут мальчишка черненький вышел на сцену, руки в карманы сунул и говорит:
— Начинаем наш концерт! Первым номером нашей программы…
Сзади ему шепчут:
— Руки, Ломтик, руки!..
Черненький вынул руки и продолжает:
— …выступает пионер третьего отряда Саша Ломтев. Песня, которую он, то есть я, сочинил, называется «Вечерняя лагерная». Ее, правда, надо петь на мотив «Варяга», но я пою очень плохо, поэтому я ее вам прочитаю.
Наверх вы, товарищи, все по местам. Еще одна ночь наступает, Врачу не сдается наш гордый отряд И дрыхнуть никто не желает.Все городские засмеялись, захлопали и оглянулись на Полину Марковну. А она сзади крикнула:
— Ты что это, Саша, ты что?..
— А я ту песню забыл, Полина Марковна!
— Пусть читает! — закричали все. — Пу-усть!..
И мы на первом ряду закричали:
— Читай, читай!
Тогда черненький сунул руки в карманы и сказал:
Гремит, и шумит, и грохочет кругом, Подушки летят, как снаряды, И стал наш бесстрашный и гордый отряд Подобен кромешному аду.После каждого куплета мы так смеялись и хлопали, что черненький сам покатывался от хохота и даже не мог читать.
— Руки из карманов, Саша!.. — шептала ему девчонка с челкой, но он уже ничего не слыхал.
Потом вышла долговязая рыжая девочка. Она отвернулась в сторону и запела:
Ви-ижу чу-удное приво-олье… Ви-ижу ре-еки и леса-а…Я посмотрел в ту сторону и говорю:
— Где? Где?
Сзади нас засмеялись, а Куканов сказал:
— Эй, ты, не мешай!..
В это время Сашка высунулся из-за кулис и стал делать мне какие-то знаки, как будто приглашал на выступление.
Я говорю:
— Выступать, что ли? Не…
Вдруг сзади меня встала девчонка с челкой, прыгнула на сцену и убежала за кулисы. Оказывается, это он ее звал.
— Выступает Лена Скворцова, — сказал черненький. — Акробатический этюд.
На сцену Лена Скворцова вышла в одном купальнике. Она стала наклоняться в разные стороны и делать всякие движения руками. Позади кто-то засмеялся и засвистел. Я тоже свистнул.
Куканов за моей спиной говорит мне:
— Ты, оратор, кончай!..
Я говорю:
— Я начал, а ты кончи.
Он говорит:
— Схватишь…
Но тут Лена Скворцова встала на стойку, и все в зале захлопали. Потом она сделала мостик и под конец шпагат. Все захлопали сильнее прежнего, а Куканов закричал:
— Би-ис!
А я:
— Головой вни-из!
Он говорит:
— Еще встретимся…
Я говорю:
— Встретимся…
— Потолкуем…
— Потолкуем…
— Ну и молчи!
— Ну и сам молчи!
В это время Сашка высунулся из-за кулис и снова стал делать мне какие-то знаки, как будто приглашал на выступление.
Я говорю:
— Выступать, что ли?.. Не…
Но со второго ряда встал Куканов и пошел на сцену. Оказывается, во втором ряду сидели одни артисты.
— Следующим номером нашей программы, — сказал Сашка, — выступает фокусник Валя Куканов.
— Значит, так, — хмуро сказал Куканов. — Вот у меня в руках шарик от настольного тенниса. Сейчас я его проглочу. Внимание!.. Я его глотаю — хоп! И шарика нет. Ловкость рук и никакого мошенства.