Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!
Шрифт:
Двое аниматоров завели нас в маленький, тесный предбанник и достали из ящичка черные плотные повязки.
— Ну что? Готовы погрузиться в атмосферу ужаса и первобытного страха? — раздался голос коварного злодея откуда-то сверху.
— А то! — мы веселились, шутили, прикалывались друг над другом, пока нам завязывали глаза и стягивали веревкой запястья.
— У вас есть пятьдесят минут, чтобы найти выход из подземелья. Иначе дверь захлопнется, и вы там останетесь навсегда!
Ух, прелесть какая! Аж муражки по спине!
—
— Еще как!
— Давно бы сказала. Я бы тебе такой квест устроил — ты бы обалдела.
— Не сомневаюсь…
Дальше я не договорила, потому что раздался жуткий скрип открывающейся двери. Мы притихли, напряженно прислушиваясь, к тому, что происходило вокруг нас. Повязка была настолько плотной, что не пропускала ничего, оставалось только полагаться на слух.
Меня аккуратно взяли под руку, провели вперед, поставили и отпустили.
За спиной скрипнула и захлопнулась дверь.
И тишина…
Я замерла, опасаясь лишний раз шевелиться, и шепотом позвала:
— Антон. Ты тут?
И снова тишина.
— Антон!
Не получив ответа, подобралась, нервы аж зазвенели от напряжения. Еще не страшно, но уже тревожно.
И тут:
— Бу! — громко раздалось над самым ухом.
Я завопила и отшатнулась в сторону, едва не повалившись на пол.
Мерзкий Олень рассмеялся:
— Трусиха! Сними маску-то!
Я сдернула с лица лоскут ткани и грозно посмотрела на начальника:
— Не смешно, Северный!
— Еще как смешно!
— Не смешно! — припечатала и по сторонам осмотрелась.
Та самая серая комната с последнего плаката. Полное ощущение запустения и безнадеги. Полумрак, где-то тихо позвякивала цепь и доносились тоскливые завывания ветра. Справа стол, заваленный барахлом — инструменты, детали от кукол, старая грязная посуда, слева — какая-то высокая штука, накрытая серой тканью. Там, где должна была быть дверь, через которую нас завели — сплошная кирпичная кладка. Выход из комнаты только один, в провал на противоположной стене, за которым кромешная тьма.
Все еще не страшно, но внутри уже что-то неприятно подрагивало.
— Ну что? С чего начнем? — Северный размял плечи и посмотрел на меня, не скрывая насмешки. Вся эта идея хоррор-квеста его откровенно забавляла, — а то времечко поджимает. Вдруг действительно замуруют? И тогда…
Тут пахнуло холодным ветром по ногам, и рядом с нами послышались торопливые шаги, затерявшиеся где-то в сумраке.
— Это что такое было? — мы удивленно переглянулись, и я на всякий случай подступила к нему чуть ближе.
Мало ли что.
— Понятия не имею, — его голос неуловимо изменился. Насмешки стало чуть меньше.
— По-моему, тут кроме нас кто-то есть, — предположила шепотом, напряженно взглядываясь во мрак. —
***
Так. Пора проявить чудеса смекалки и наблюдательности. Если руки связаны и самостоятельно развязать их не получается, значит где-то тут есть что-то, чем можно разрезать коварные путы. Правильно? Правильно! Наверняка это что-то находится на столе, среди бесполезного хлама.
Смело направилась к столу. Остановилась рядом с ним и стала рассматривать лежащие там предметы. Первое, что бросилось в глаза — оторванная голова куклы с ласковой улыбкой, застывшей на пластиковых губах.
Б-р-р-р, жутковато.
Чуть подальше валялось тельце с одной неестественно вывернутой ногой, а рядом с ним допотопного вида фонарик. Покрутила его в руках, попыталась включить — бесполезно.
— Дай, я попробую, — подал голос Северный.
— Да пожалуйста! — отдала ему находку и продолжила осматривать стол.
Посуда, в которой блестело что-то темное, ржавые цепи, обрывки книг, пакеты, разорванные перчатки.
Ножницы! Старые, ржавые, но все-таки ножницы! Не сдерживая ликования, я ринулась за ними.
— Нашла!
Только я потянулась за находкой, как рваная перчатка ожила и крепко схватила меня за запястье.
— Мамочки! — завопила я, как дурная, и отскочила в сторону.
— Чего ты орешь?
— Там, — дрожащим пальцем указала на перчатку, — оно меня схватило!
Северный посмотрел на меня искоса, поднял двумя пальцами перчатку, которая на меня «напала», покрутил в руках и пренебрежительно бросил обратно, потом взял ножницы. Старые, портновские, покрытые ржавчиной. Он с трудом смог их открыть. Металл лязгнул и мои пути опали на пол, затем я помогла освободиться ему.
Со свободными руками сразу стало как-то веселее.
Я продолжала рассматривать содержимое стола, а Антон ковырял фонарик. Разобрал его, собрал, постучал торцом по краю стола. Вспыхнул бледный желтый свет, заморгал и погас на мгновение, а потом снова загорелся, чуть ярче чем вначале.
— Кто молодец? — Северный самодовольно ухмыльнулся, а я подозрительно уставилась ему за спину.
Мне кажется, или ткань начала шевелиться?
Нет. Показалось.
— Так. Здесь есть еще что-то важное или все? Можно идти дальше? — лениво поинтересовался он. Позер!
Вдруг сзади послышался шелест и мычание. Мы синхронно обернулись.
Серая ткань сползла на пол, открывая нашему взору…гильотину и человека рядом с ней. Он стоял на коленях. С мешком на голове.
— *****, — пропищала я, отступая.
Лязг, звон и лезвие гильотины обрушилось вниз, прямо на бедолагу.
Я заверезжала во весь голос, когда голова в мешке покатилась в нашу сторону, а тело завалилось на бок.
— Да твою мать! — отшатнулся Северный, а луч от фонаря скользнул по мешковине, на которой появлялось кровавое пятно, — Что это за хрень?