Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье
Шрифт:
С исчезновением врача, суета вокруг них спала. Точнее ещё какое-то время она металась внутри них: хотелось куда-то бежать, что-то делать, может быть даже кричать или скакать на одной ноге, – но затем оказалось, что они остались стоять одни около лифта.
– Пап, пап, – дёрнул Вовчик за руку папу. Тот не отзывался, рассеяно переворачивая всунутые ему бумаги. Весь его вид говорил о том, что он – учёный НИИ – вдруг разом разучился читать. Что и не удивительно, после всего пережитого! А что ещё
– Папа! Папа! – громче позвал он.
– А, что?
– Пап, куда увезли маму?
– Маму? Ах, Вовка, её увезли в палату. Там врачи помогут твоему братику выбраться из маминого животика. Это ой как не просто!
– О-о! Ого! – протянул Вовка. Он попытался представить, как всё это будет выглядеть, но ничего лучше репки с целым поездом из врачей, тянущих её, у него не получилось. Выглядело это странно, страшно и, наверняка, больно.
– А нам туда нельзя?
– Нет, нам нельзя.
– Почему?
– Мы же в уличной одежде, она грязная. Наверняка целую тьму микробов подцепили. У нас даже руки не вымыты. Ты же не хочешь, чтобы твой братик, едва появившись на свет, тут же заболел каким-нибудь гриппом?
– Нет, не хочу, – Вовка даже и не подумал об этом. С виду руки его были чистыми.
– Пап.
Папа не откликнулся, успев погрузиться в свои мысли. Как учёному со стажем, ему это удавалось без труда: бац! – и вот он уже внутри себя.
– Пап!
– А, что? – опять глянул он на сына.
– А маме больно будет?
– Ну, немного совсем, – неуверенно ответил папа и закусил губу.
«Значит больно», – решил про себя Вовка. Не зря же папа так переживает.
Только вот вопрос – как сильно будет больно? Если так же, как было ему, когда он расшиб себе лоб об асфальт, споткнувшись о металлический прут, то это, конечно, больно. Больнее с ним ничего не случалось. Но ведь он тогда вытерпел и даже храбро сам дошёл до дома, хотя его лоб, да и вообще всё лицо было в крови. Вовчик решил, что мама у него такая же сильная, как и он, поэтому вытерпит и немного от этого успокоился.
– Пап! – сразу громко крикнул Вовк.
Папа вздрогнул.
– Ну, что ты кричишь, мы же в больнице!
Вовка насупился. Когда он говорил тихо, то его никто не слышал, всё равно приходилось потом кричать, а тут сразу отругали!
– Ничего! – сказал он и отвернулся.
Папа тяжело вздохнул, снял очки, потёр глаза, надел очки. Положил руку на плечо сыну.
– Ну, Вовк, ну, не дуйся, прости, просто…. Такое дело! Не каждый же день у нас дети рождаются, вот я и волнуюсь. Не дуйся, пожалуйста. Давай сядем. Пошли?
Вовчик согласился. Уже устроившись на диване, ему пришла ещё одна мысль. В последние полчаса они к нему вообще приходили постоянно. Будто голова выплёскивала их как из кипящей кастрюли.
Вова вспомнил, как просто-напросто кошмарно обрадовался, когда узнал, что у него будет братик. Наконец-то у него будет с кем играть дома! Это было круто! Но только сейчас он подумал о своём братике, как о ком-то, кто не сидит у мамы в животике и распирает его своими ножками и ручками, а как о таком же мальчике, как и он сам.
Всё это странно. Чудно! И здорово!
Шли минуты. Папа грыз карандаш и пытался сосредоточиться на бумагах, но то и дело поглядывал на дверь, куда увезли Есю. Вовка тоже смотрел туда. Что было за теми дверьми? Ему жуть как хотелось узнать. Потому он ловил каждый момент, когда кто-нибудь из врачей входил или выходил, но ничего толком разглядеть не удавалось.
Стало немного скучно. И тут Вовка услышал недовольное бурчание живота. Оказывается то, он с утра ничего не кушал, а уже и обед давно прошёл!
– Кушать хочу, – сложил перед собой руки Вовка и с силой облокотился об спинку дивана.
– Ага, кушать, кушать, кушать, – несколько раз повторил папа, прежде чем до него всё же дошёл смысл этого слова. Такое с ним часто бывало, особенно когда он погружался в свою научную работу.
– Точно! Мы же не обедали. Во-овка-а! Совсем из головы вылетело, – всплеснул он руками.
Но, если у папы из головы что и вылетало, то в Вовин живот ничего с самого утра не прилетало. Поэтому он, поняв, что речь, наконец, пошла о нём, с утроенной силой заурчал.
– Так, м-м, вот возьми, купи себе в автомате что-нибудь, он там, за углом. Разрешаю даже сладости! И мне водички не забудь.
От неожиданности Вовка растерялся, забыл сказать спасибо и со всех ног помчался за угол. Сладости на обед! Такое не бывало даже в дни его рождений! Ведь и тогда приходилось есть салаты, прежде чем на столе появлялся торт.
Автомат с шоколадками оказался большим. Чего в нём только не было! У Вовки разбежались глаза во все стороны. Затем он решил идти от нижних полок к верхним, чтобы определиться, что же он хочет. Проблема была одна и состояла всего лишь в том, что ему отчаянно хотелось всё и сразу.
Как раз в этот момент непростых раздумий, прямо перед Вовкой появился черноволосый мальчишка.
– Братика ждёшь? Шоколадки выбираешь? Ну-ну.
От неожиданности, а вовсе не от испуга, Вовк вздрогнул. Он сдвинул брови и уставился на появившегося невесть откуда незнакомца – чернявого мальчугана с землистого цвета кожей.
Тот облокотился об стену, перекрестил ноги и с какой-то неприятной ухмылкой смотрел на Вовчика. Причём делал это так, точно знал его уже не один год.
– Ты мне? – буркнул Вова, зажимая в кулак деньги.