Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье
Шрифт:
Переживаний за день хватило, чтобы уснуть без задних ног и ни разу за ночь не проснуться, даже тогда, когда Семён своим криком будил весь дом.
Утром, на цыпочках, проснувшись раньше всех, Вова прокрался к кроватке братика. Тот спал. Вова принялся внимательно его рассматривать. Он показался ему и страшненько-сморщенным, но и в то же самое время – красивым! Ручки его, пальчики, ноготочки, носик – всё было таким игрушечным, но настоящим! Удивительное дело!
Неизвестно сколько бы он так его рассматривал, но тут Сёма решил проснуться. А всем известно, что как только такие маленькие дети просыпаются, они, скорее всего, сразу же начинают
Вот и сейчас. Сёмка не просто заплакал, а заголосил! Так громко, что испугал Вовку. Он даже и предположить не мог, что такой маленький мальчик, может так кричать. Прямо как сирена воздушной тревоги! И прямо как под сирену воздушной тревоги подскочил с постели папа:
– Встаю, встаю, я встаю. Встаю.
Мама поднялась следом.
Так прошло первое знакомство Вовчика со своим младшим братиком.
Прошла целая неделя. Нельзя сказать, что она была такой же спокойной, как раньше. Точнее она и не могла быть такой спокойной. Сёма кричал очень громко и очень часто. Родители суетились вокруг него, стараясь понять, что же он хочет.
– Какой же ты у нас беспокойный! – причитал отец, обращаясь к разошедшемуся у него на руках Семёну, – и плачешь, и плачешь. И плачешь, и плачешь. И плачешь и плачешь! Вовка у нас был не в пример тебе спокойнее.
Вова тем временем привык к своему брату, даже перестал бояться брать его на руки. Когда тот не кричал. Без всяких обиняков, Сёмка ему нравился. Потешно дёргаясь, стреляя глазами, всё время строя мордашки, точно калибруя систему лицевых мышц – он был смешным карапузом.
На какое-то время Вовку даже перестали интересовать прежние игры. Очень быстро почувствовав себя старшим братом, он принялся планировать, как будет учить его читать, писать, правильно играть и вообще всему, что знает сам. Даже специально ради этого завёл тетрадку, чтобы не забыть.
В ней было всё: от фильмов и мультиков, какие обязательно надо будет показать Семёну, до книг, какие прочитать и секретов, как правильно закрывать штаб, чтобы в него не проникли посторонние.
– Мам, пап! – размечтавшись, приставал он с расспросами, – а когда Сёма уже будет говорить?
– Не скоро ещё, – отвечали ему родители, не отрываясь от младшего, – вначале ему надо научиться ходить, но не раньше, чем ползать, а случится это тогда, когда он сможет переворачиваться, а это не раньше, чем он будет самостоятельно держать свою головку, ведь она у него смотри какая большая, а шейка маленькая!
Вовчик вздыхал. Опять ждать!
Быстро и внезапно Сёмка стал центром притяжения в квартире.
Наконец-то наступили выходные! Тридцатое июня! Вовка проснулся с радостным предвкушением. Он помнил папино обещание, данное им ещё в конце учебного года, что они обязательно сходят на открытие нового городского парка. Ещё с мая месяца по всему городу, по всем интернет-порталам, по всем школам разнеслась весть о скором открытии. Шёпотом передавали дети друг другу самые невероятные подробности того, что должно было там быть. По всему выходило так, что ничего подобного ни один городской мальчишка ранее не видел.
И вот сегодня должно было состояться открытие в одиннадцать утра, где должен был присутствовать и Вовка, и Горка, и Серый.
Но всё случилось совершенно иначе.
– Как не получится? – всё весёлое настроение куда-то мигом пропало. Испарилось, исчезло, как горячий пар на холодном воздухе.
– Почему?! Почему, пап?
– Вовчик. Вовк, ты же видишь, какой братик у тебя беспокойный. Глаз да глаз за ним нужен! Мама устаёт сильно. Как же мы оставим её одну? Надо чтобы кто-то из нас был всегда рядом, помогал.
Вова повесил голову. Рука с бутербродом как-то сама собой опустилась. Они с папой завтракали, пока мама возилась с Сёмкой. Нежданные слёзы мигом навернулись на глаза, а в носу защипало. Вовка шмыгнул, моргнул. Неужели…. Неужели не пойдут? Ведь он ждал! Ждал!
– А, а пойдём, когда он спит? Ведь он почти всегда спит! Мы быстро! Покатаемся на машинках и обратно! Обещаю! Туда Серый собирался сегодня и Горка! Все там будут!
– Вовчик, не получится быстро, я бы рад, вот чесслово! Но в том то и дело, что весь город там будет! Раньше вечера не вернёмся, уж никак!
– Ну, мы постараемся!
– Вовк, прости, не получится на этих выходных. Пойми же. Но, мы обязательно с тобой сходим, обещаю! Только подгадаем время. Идёт?
Вовка что-то буркнул. Он крепился со всех сил, чтобы не расплакаться, но предательские слёзы уже текли по носу. Обида комком подступила к горлу.
– Ну, Вовк!
Папа попытался взлохматить волосы на голове сына. Вова увернулся и ушёл к себе в комнату. Там он глянул на календарь, где красным фломастером был выделен сегодняшний день. Вовчик бросил в него первое что попалось в руку – это оказался космолёт собранный из конструктора, а потому он разлетелся на кучу мелких частей. Вовка без сил свалился на кровать, обняв подушку. Жгучие слёзы брызнули из его глаз.
За дверью было слышно, что и Сёмка не успокаивался.
В тот же день, когда последняя надежда на то, что что-нибудь переменится, ушла с последней минутой до одиннадцатого часа, Вовка вышел из комнаты. Отпросившись погулять, он пошёл на улицу. Во дворе было полно детей, не весь город был на открытии, как сказал папа. Вова их всех знал, иногда играл с ними, но сейчас ему не хотелось. С надеждой, что Серый и Горка никуда не уехали, он звонил им в домофон, но никто не ответил.
Пиная камни, Вовк дошёл до самого края двора, где спрятался за газгольдером. Тополя отбрасывали густые тени, пряча мальчика от яркого солнца. Он сел на прохладный бетон, повесил голову. По чёрной от недавнего дождя земле, с редкими стебельками трав, туда-сюда сновали муравьи. Они то появлялись из своих ходов, то исчезали в них. Раньше Вовка не раз пытался проковырять их туннели, чтобы понять, куда же они ведут, но сейчас ему ничего не хотелось. Обида внутри него разрасталась и разрасталась.
Никогда раньше папа не нарушал обещания!
– Ну, привет, Фома не верующий, – нескрываемым злорадством послышался ему знакомый, мерзкий голос.
Вова не слышал, чтобы кто-то подходил, а потому порядочно испугался. Он подскочил на месте и встал с бетонного основания. Перед ним стоял тот самый чернявый мальчик. За всеми событиями, Вовчик и думать забыл о встрече в поликлинике с мерзким мальчишкой.
Вот ещё кого здесь не хватало!
При свете летнего дня его кожа казалась ещё более серой, даже солнечные лучи не разгоняли тень лежащую на нём. В общем, вид у него был болезней некуда, чего нельзя было сказать об улыбке – пышущей каким-то лихорадочным, злым довольством.