Вовка Булкин из 6 «б»

Маляренко Феликс Васильевич

— Ты, наверно, городской, потому и спишь, — предположил мальчишка.

— Хочу и сплю, а тебе какое дело? — приподнялся Вовка и на всякий случай сжал кулаки. — Катись отсюда, рыбачить не мешай.

Мальчишка тоже сжал кулаки.

— А ты здесь не командуй. Сейчас как дам в ухо!

— Мальчики, не надо, — попыталась вмешаться девочка.

— А в лоб хо? — шагнул вперед Вовка.

Деревенский, не ожидая такой прыти, отступил.

Вовка понял, что мальчишка струсил, и продолжал наступать:

— Я знаю самбо и сделаю

из тебя котлету.

— Самбо? — приостановился мальчишка. — А каратэ?

— Немного, — соврал Вовка.

— А приемчик покажешь?

— Посмотрю, как будешь себя вести.

— А мы сегодня за малиной идем. С нами пойдешь? — спросила девочка, увидев, что дело пошло на лад.

— Да, пойдем с нами. Меня Сашкой зовут, а ее Алкой, — уже по-дружески предложил мальчишка.

— А меня Вовкой, — протянул он руку мальчику, — Владимир Булкин, — чуть поклонился он девочке, отчего та весело прыснула.

— А мы знаем, к кому ты приехал. Ты живешь у бабы Насти. Мы за тобой в два часа зайдем. Мне нужно еще картошку помотыжить, а Алке в доме прибраться. Ну мы пошли. Пока! — махнул рукой Сашка.

— Покеда, — ответил Вовка и стал собирать удочки.

Около речки было прохладно, а в деревне жара заставила всех попрятаться в тень, и даже собаки ленились лаять на незнакомца из города. Только одна одинокая корова, которая почему-то не ушла со стадом, на солнцепеке у забора пощипывала траву.

«Отойдет или нет, — подумал Вовка и, не сворачивая, направился к ней. — Отойдет в сторону или не отойдет? Майка-то у меня красная. А вдруг бросится, тогда я, как тореадор, куда-нибудь увернусь, ну, например, перепрыгну через забор».

Он даже немного заволновался, но корова подняла на «тореадора» большие грустные глаза и, лениво повернувшись, перешла на другую сторону улицы, где из-под забора ощетинился пучок сочного пырея. Победа! И, гордо подняв голову, Вовка прошел мимо коровы.

Домов через десять он увидел собаку. Она забилась в тень бревен, сложенных во дворе, и часто дышала, высунув язык. Видимо, кто-то из ее родителей был овчаркой: уши на голове торчали уголками, а сама собака была толстая и коротконогая.

Он показал собаке язык, но она не среагировала. Тогда он гавкнул. Собака повела ушами и уставилась на него. Вовка протяжно залаял. Собака встала и зарычала: «Р-р-р-рав, р-р-рав!». Получился небольшой диалог. Вовка решил продолжить его и загавкал с еще большим удовольствием.

Собака разозлилась. Она лаяла, мотаясь на привязи вдоль проволоки, пробовала подскочить к забору и запрыгнуть на него, и, если бы не цепь с ошейником, ходить бы Вовке в рваных штанах.

— Пошто ее дразнишь? — услышал он за спиной. — Что она тебе сделала? И так жизнь у нее тяжелая в этом ошейнике, а ты ее еще озлобляешь.

— Да я… Я просто с ней беседую, — оглянулся Вовка и увидел седобородого старика в помятой соломенной шляпе.

— Эх ты, малец. Она ж беззащитна, — вздохнул старичок.

— Ничего себе, беззащитная. Да у нее вон какие зубы. Схватит — не рад будешь.

— Ничего ты, малец, не понимать. Нет у нее в голове такой изворотливости, как у тебя, вот потому и беззащитна. А в зубах не больно много силы-то, коль на ошейнике сидишь. И если сделает она чего, так не со зла. Правила жизненные такие у нее.

— Правила? — переспросил Вовка.

— Да, правила, — поддакнул старичок. — Не тронь ее, не надо… Иди себе…

«Чудной старикашка, — подумал Вовка. — Что, я ее палкой ударил?»

Но по дороге домой он уже не задевал собак и даже курицу попытался обойти, хотя та не поняла Вовкиного намерения и убежала во двор.

Дома он отдал пескаря коту, и тот отправился на крыльцо обедать. Вовка захотел погладить его, но кот вывернулся из-под руки и затрусил на улицу с рыбешкой в зубах.

Собаки у бабы Насти не было, а Вовке захотелось погладить кого-нибудь, и он подошел к поросенку.

Тот ел похлебку из широкой зеленой кастрюли. Мухи густо роились над ним. Поросенок часто вздрагивал и отгонял их.

— Боря, Боря, маленький, — засюсюкал Вовка, потом протянул руку и дотронулся до жесткой щетины. Борька от неожиданности шарахнулся в сторону и перевернул кастрюлю.

— Боится он чужих, — подошла сзади бабушка. — Я его купила большим, а прежние хозяева, наверно, не больно баловали. Пойдем обедать. Щи-то уж стынут. После обеда чем будешь заниматься?

— За малиной пойду.

— Вот и хорошо. Я вареньице сварю, в город отвезешь. Зимой оно любую простуду прогонит. У нас малины много. Целые заросли. А с кем, внучек, пойдешь-то?

— С Сашкой, у которого сестра Алка есть. Знаешь? Они за мной в два часа обещали зайти.

— А как же не знать? Знаю. Петра Сазонова двойняшки.

Ребята, как и обещали, с корзинками зашли ровно в два часа.

— А почему корзиночки маленькие? Или вы хотите мало набрать? Я ведро возьму, — сказал Вовка.

Дорога за деревней круто потянулась в гору. По обочинам покачивались будто в раздумье яркие полевые цветы. Нежно-фиолетовыми пирамидками поднималась над землей мята, из кустов выглядывали желтые цветки зверобоя, на длинных стебельках синими огоньками светились звездочки цикория. Правда, многих трав Вовка не знал и все время спрашивал:

— А это что? А это для чего?

И Алла, видимо подражая учительнице ботаники, с расстановкой объясняла:

— Вот душица, она нервную систему успокаивает. А еще она для банных веников нужна, чтобы лучше пахли. Меня отец всегда просит ее собирать. А вот зверобой. Видишь, у него цветочки на пчелок похожи. Самая хорошая трава. От девяноста девяти болезней.

Скоро они подошли к малиннику, в густых зарослях которого раскаленными угольками светились ягоды.

— Ну, начали, — взмахнул рукой Сашка. — Давайте, кто быстрее полную корзину ягод соберет.