Вовка-центровой - 4
Шрифт:
– Хорошо положил, - легонько потрепал Фомина по стриженному затылку Бесков. – Молодец. Давай еще одну. А то видишь, народ зрелища требует.
Вовка оглянулся. Трибуны и точно, словно сошли с ума. Народ вскочил с мест и бурно праздновал забитый мяч. В воздух то тут, то там взлетали шапки, кепки, фуражки. "Чепчики".
Спартаковцы сникли. По инерции еще попробовали несколько раз пойти вперед и, чем черт не шутит, отквитать один гол, зацепиться за игру, вытащить ее на зубах. Но оборона «Динамо» стояла насмерть. И вскоре красно-белые завяли окончательно. Игра их стала тусклой, без
А окончательно все стало понятно, когда Вовка разыграл изящную трехходовку с Трофимовым и Бесковым и Константин Иванович несильно, но очень точно пробил в правый от вратаря нижний угол. 0-3
Эх, жалко, что здесь пока еще медалями не награждают, мелькнула в голове у Вовки шальная мысль. А как было бы здорово бросить их в завоеванный Кубок, наполненный до краев шампанским и встретить губами, словно целуя. Что ж, придется опять довольствоваться сладкими губами Наташи Аполлоновой.
Глава 12
Событие двадцать третье
Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один.
Фазиль Искандер
Вопреки всему, что сказал Аполлонову про накачку футболистов перед матчем руководителями партии и правительства, сам Фомин решил капельку этой самой накачки на заметно волнующихся динамовцев капнуть. Якушин перед матчем смотрел на пришедшего в раздевалку Фомина в своей манере, чуть наклонив голову к правому плечу и почёсывал ухо.
– А, ты, Артист, чего не переодеваешься. Как ты там своих пацанов смешишь: «разминаются только трусы»? Ты не трус?
– Так я же двадцать девятого играю, Михаил Иосифович. – Тоже ухо чесанул.
– Ну, уж позвольте, Ваше Величество, мне решать, кто и когда у меня в команде играет. Быстро переодевайся и айда разминаться. Выпущу, если всё нормально будет на последние десять минут, ну, а если что пойдёт не так, то уж пусть твоя королевская милость не погнушается ребят поддержать. Правда, Орлы?
Орлы чего-то пробубнили. В раздевалке было прохладно. Теплее, чем на улице. Там, вообще, градусов пять, не больше и это при том, что солнышко почти весь день светило. В раздевалке было градусов десять, пар отдыхивался, и народ старался на себя амуницию быстрее надеть. Тепло проводили, но пока не дали ещё горячую воду в трубы.
Тут Вовка и решил дополнительно народ простимулировать. Только рот открыл, как его опередил Якушин и простимулировал его самого.
– Фомин, ты хоть бы спасибо сказал, - тренер правую руку ладонью кверху повернул и чуть вытянул по направлению в Вовке.
Ага, привет тебе мартышка. Где?
– Спасибо, - жалко, что ли.
– Эх. Дебил ты малолетний, ну, хотя зачем тебе деньги. Ни жены, ни детей.
– Детей? – ничего не понятно. Так и сказал. – Михаил Иосифович, ничего не понял, причём тут дети?
– О-хо-хо. Да, просто всё, если выиграем,
– Спасибо, Михаил Иосифович, правда, не думал об этом. – И тут Челенков точно понял, что нужно сказать команде, чтобы они на самом деле захотели порвать хвалёных венгров.
– Михаил Иосифович, а можно, я мужикам секрет раскрою. Мне Аркадий Николаевич Аполлонов сообщил. До этой вот минуты тайна была, а теперь думаю можно, да и нужно сказать.
– Ну, если думаешь, говори, чего это тебе такое важное Председатель Спорткомитета по секрету рассказал.
– Слушайте, мужики, - Вовка повернулся к команде, но те уже и так прекратили одеваться и уставились на Фомина, - В общем, так, там, на верху, решили, что это будет контрольная встреча, которая решит, поедет ли сборная СССР на чемпионат мира в Бразилию. Выиграем, и Федерация футбола СССР заявит нашу сборную на отборочные игры. Нет. Ну, сами понимаете. Нужно выиграть. И плюсиком. Летом следующего года будет фестиваль Молодёжи и Студентов в Будапеште. В Венгрии этой. И там будет футбольный турнир. Наши всё ещё думают заявлять ли на этот турнир команду. Вот, если победим венгров, да ещё с крупным счётом, то поедем на этот турнир. Вы же все почти студенты. Как раз на основе нашего «Динамо» и сформируют команду. Съездим за границу, себя покажем, народ посмотрим.
– Ну, Артист, это и, правда, хорошие новости. – Якушин сделал вид, что удивился. А может и на самом деле не знал про фестиваль. СССР та ещё страна. Тайну народ хранить умеет. Приучен не болтать особо. Чревато.
– Так ещё выиграть надо всё это, - буркнул Хомич, тоже переодевающийся, но только на запас. Основным «Хитрый Михей» поставил Вовку Третьякова. Хома ещё руку берёг. Тренировался в пол силы.
– Главное, как говорил Наполеон, ввязаться в войну, - не унимался Фомин.
– Всё, наполеоны, выходим. На улице холодно, нужно, как следует размяться. Вон, трибуны шумят, значит, венгры уже вышли на разминку.
– Якушин вышел, оставив дверь открытой. На стадионе и точно рёв настоящий стоял.
Вовка выходил из тоннеля последним. Нет, он, конечно, привык, что стадион «Динамо» почти на всех встречах полон под завязочку. Но одно дело понимать, а другое – ощущать это. Если стадион вмещал семьдесят тысяч зрителей, то на первую международную игру после войны всеми правдами и неправдами пришло все восемьдесят тысяч человек. Целое море людское плескалось в цементной чаше стадиона. И эти восемьдесят тысяч человек громким криком приветствовали чемпиона страны и обладателя Кубка этого года московское «Динамо».
«Динамо», «Динамо», - начал кто-то один скандировать, и вся многотысячная армия футбольных болельщиков поддержала, его. И до Воробьёвых гор и до Кремля клич донёсся.
Вовка поёжился. Зная результат в Реальной истории, сильно не волновался, а вот вышел под рёв стадиона и прямо коленки затряслись. Такая ответственность навалилась. Это он всё динамовцам правильно сказал, про плюшки. Только Хомич прав, эти плюшки ещё заработать надо, и не подвести эти восемьдесят тысяч человек, что пришли поболеть не за «Динамо», а за «наших», а ещё десятки миллионов прильнули сейчас к своим радиоприёмникам или у кого нет, то сидят у соседей. И не под водочку слушают на диване развалясь, а сидят вокруг тарелки этой чёрной хрипящей в полной тишине и боятся даже одно слово Синявского пропустить, словно от одного этого слова их жизнь зависит. А может и зависит?